Из облака, где должно находиться тело, вдруг появились необычайно длинные пальцы и коснулись клавиш инструмента. Грустная и быстрая трель взлетела ввысь. Душа слегка взволновалась, но тут же успокоилась.
– Возле портала, – прозвучал голос одного из путников, пришедших вместе с незнакомцем в этот дом.
Пришелец уже и забыл вовсе, кто его сюда привел, что его ждало, и о необходимости вернуться к выполнению своей единственной цели. Оглянувшись, мужчина понял, что трое сопровождающих всё время стояли сзади, более того, они преобразились – их не окутывали облака, но одежды стали лёгкими и золотистыми. Длинные, до пола рубахи, босые ноги и никакого оружия. Когда они успели измениться?
Инструмент снова заиграл. Теперь ласково, но настойчиво, тремя аккордами. Трое мужчин безмолвно покинули круглое помещение, закрыв за собой только что образовавшуюся перед ними дверь.
Девушка встала с табурета, и подошла к пленнику. Лёгкие ноги словно хлысты изгибались при каждом шаге, лицо слегка наклонено и глядит печально-вопросительно. Она подошла близко, настолько, что облако золотистого сияния коснулось тела незнакомца, а нос оказался в паре сантиметров от глаз гостя. Голова женщины качалась из стороны в сторону. Казалось, что это ребёнок разглядывает интересный предмет. От неё ничем не пахло, но распространялось тепло. Скорее пахло теплом. Чистый, мягкий аромат, похожий на тот, что издаёт луч осеннего солнца, случайно пробравшегося в комнату. Чёрные глаза девушки ничего не выражали, но брови были сложены в грустный домик.
Её длинные пальцы сомкнулись на ладони мужчины, и он почувствовал, как сквозь руку в него стало сочиться и расходится по всему телу тепло.
– Покажи мне свой живот, – раздался непонятно откуда легкий шёпот.
– Не могу, – голос его прозвучал слишком реально и прозаично в этой комнате.
Но это не испугало девушку, не рассеяло хрустальную атмосферу, и незнакомец продолжил:
– Мне велено никому не показывать.
– Я всё равно знаю, что с тобой случилось.
– А я нет.
– Я могу помочь тебе.
– Не нужно, – слова старухи, приросшей к дереву пульсировали в его сознании: никому не показывать живот.
Почему-то он верил Этхалиот.
– Зачем ты стал помогать ей? Ты же не знал её. Ты никого не помнишь.
– Я не отсюда, я никого здесь не знаю.
– Зачем помог?
– Не могу сказать.