– Путь покуда свободен, нужно этим воспользоваться. Я кое-чем подсобил лошадям, так что до вечера они нас увезут достаточно далеко отсюда. Нужно будет только отклониться к югу, чтобы нас было труднее в следующий раз выследить.
– Что это было, Ксанд? – глухо спросил его Тсорин.
– Ничего не было. Ничего.
Их взгляды встретились, и гвардейцу пришлось отступить. До того подобное с ним случалось только при разговоре с самим Пресветлым.
Нужно было спешить.
Пятёрка конных резво рысила по пыльным дорогам Равнины, двигаясь к своей цели. Из четверых спутников Ксанда один лишь Тсорин решался задумываться о том, что же всё-таки происходит, куда они движутся, какие цели преследует их предводитель и вообще… кто таков этот бард? Могучего воителя, не раз выходившего в одиночку на сильнейших противников, возможные преграды на пути выполнения приказа Пресветлого не волновали, однако дарованное ему от природы любопытство, а также смекалка прирождённого военачальника неустанно твердили: узнай, подгляди, разгляди, угадай.
Ксанд был одной ходячей тайной. Некогда этот человек был придворным бардом, известнейшим в государствах Средины, потом, сказывали, надолго исчез, не было о нём ни слуху, ни духу. И вот теперь, по прошествии многих лет, он объявился. Самое его существование словно задевало чьи-то высокие интересы, неприметный пилигрим с дорожным посохом и в походном плаще – простота его была опасной, как лезвие отточенного клинка в руках умелого бойца. Взгляд его был хмур, неясен, но нельзя было его назвать невыразительным. Поди ты только пойми, что за силы кроются за блеском этих глаз. Бард стал предвестником неприятностей, оком бури, он словно разом вызывал на себя гнев Богов и людей. Он был причиной всех их неприятностей в пути, или, вернее, он следовал именно той тропой, что прочила таковые во всей их красе.
Причина или искатель? Источник или путеводитель?
Тсорин все эти седмицы пытался дать ответ на беспокоящие его вопросы. И не мог, ибо каждый новый день даровал ему всё новые факты, необъяснимые загадки, безответное недоумение и безоглядную веру. Бард имел слишком много общего со страшным образом Игрока, что вдалбливали в голову легенды и сказки, он был слишком полон богохульства и гордыни. Зачем ему, Тсорину, нужны доказательства такого подобия?