Иносказательно, конечно.
Кровь проливать никому не хотелось. Даже не так. Всем, кроме
женщин, пришедших именно для общения с княгиней Дайхард,
категорически не хотелось ссориться с крупнейшим преступным
образованием в Европе, пусть и испытывающим катастрофические
сложности в Америках и сильное давление от кланов Китая. Синдикат –
это защита, это выверенные порции наркотиков по надежным ценам, это
информация и поставки алхимических препаратов с любого края мира.
Синдикат – это лавочка вне закона, столь нужная любому
аристократу.
Если бы не наши с женой титулы, я более чем уверен, что
переговоры попытались бы сорвать, но здесь, в Германии, пиетет
немцев перед равными герцогам князьям был очень высок. Отдельно
стоило взять Красовского – они с Пиатой, подчиняясь моим тихим
указаниям, курсировали по залам, останавливаясь у групп,
проявлявших ненужные интересы, что работало как настоящая бомба.
Жены утаскивали мужей, внося переполох, женщины теряли ход мысли и
стратегии при виде юной высшей эйны, а у престарелых баронетов и
виконтов тут же начинался период легкого гона.
Мне же пришлось сторожить Стефанию Корочкину-Оболевскую,
чувствующую себя здесь как цыпленок посреди волчьей стаи. Истинная
боярышня робко клевала воздушную зефирку, посматривая по сторонам
как будто в испуге, что отнимут. При взгляде на Красовского
бедолагу начинало трясти – она знала кто он.
- Рекомендую расслабиться, боярышня, - утешительно пробурчал я
полненькой пожирательнице сладостей, - Здесь если и кусаются, то
только после того, как заключат ту или иную договоренность. Скучные
и нудные разговоры, полные намеков – это всё, что вам тут
грозит.
- Я… постараюсь, - моргала барышня своими небольшими глазками, -
Тетушка говорила, что это необходимо…
Еще бы. Правда, для будущего дипломата такой уровень наивности и
неопытности чересчур высок для почти двадцати лет (что считается
перестарком), но сейчас у многих Истинных семей мира появилась
возможность плодить детей как портальные точки, а не в качестве
будущих ревнителей. Силовые доспехи здорово снизили смертность
ревнителей.
Не успел я обдумать эту мысль, как был «атакован» группой
подтянутых молодых аристократов, оказавшихся как раз теми самыми
ревнителями. Ну, это для большинства они казались молодыми, а так,
прикинув средний возраст засыпавшей меня комплиментами группы лет в
двадцать пять, я понял, что они почти все вплотную уже подошли к
порогу смертности для их ремесла. Потому, кстати, хвалебные слова и
предложения дружить сыпались одно за другим – господа с
чернокнигами прекрасно понимали роль моих доспехов в их появившемся
будущем.