Жестокие игры - страница 5

АМИНА- Не прошли отбор? – сдавленно произносит Лена, и я обреченно закрываю глаза.Прижимаю холодные, как лёд, пальцы к вискам и делаю частые неглубокие вдохи, пытаясь сдержать слезы.Когда меня и Лену пригласили в кабинет директора театра для приватного разговора, мы были уверены в том, что нас берут в балетную труппу.Я шла сюда, не скрывая счастливой улыбки.То, о чем я так страстно мечтала, сбылось. Я буду танцевать на сцене театра оперы и балета! Буду ловить восхищенные взгляды зрителей, слышать их аплодисменты и восторженные крики!Но мои радужные грезы очень быстро разбились о жестокую реальность…- К сожалению, вы негодны для балета.Слова Родиона Борисовича отзываются болезненным уколом в груди.Неужели это правда? Неужели это не кошмарный сон, а уродливая действительность?Всё, чем я жила, в один миг превратилось в прах. Пятнадцать лет, отданных балету… Ежедневные изнуряющие тренировки, иногда продолжающиеся более пяти часов подряд. Строгие ограничения и адские нагрузки…Ради чего были все эти жертвы?! Отчаяние накрывает меня тяжелой удушливой волной. Не могу заставить себя говорить, отвечать Родиону Борисовичу, не могу думать ни о чем, кроме безжалостного «приговора».«Вы негодны для балета»«Негодны…» - В таком случае, зачем вы нас пригласили? – звенящий от напряжения голос Лены вырывает меня из оцепенения.- Вас пригласил Я, - неожиданно произносит мужчина, всё это время молча сидевший в дальнем углу кабинета.Он неторопливо поднимается с кресла, и мне приходится задрать голову вверх, чтобы посмотреть ему в лицо.Мужчина был огромен…Никогда ещё мне не доводилось видеть таких великанов. Его рост был не менее двух метров, а за широченными плечами и грудью могли спрятаться, по меньшей мере, два человека моего телосложения.«Бычью» шею мужчины обвивала толстая золотая цепь, поблескивающая в расстегнутом воротнике рубашки.Квадратный подбородок исполина украшала аккуратно подстриженная бородка, а на голове топорщился короткий ёжик темных волос.Черные глаза мрачно смотрят на меня из-под густых нахмуренных бровей. И этот взгляд вызывает во мне страх… Понимаю, что мне ничего не угрожает, но интуиция приказывает немедленно бежать прочь и спрятаться от этого мужчины.Его взгляд, мазнув по моему лицу, опускается ниже, и меня передергивает от отвращения.Чувствую себя так, будто мерзкие холодные щупальца ползут по моему телу, касаясь самых интимных мест…Мужчина достает из нагрудного кармана пиджака толстую сигару и впивается в неё зубами, откусывая кончик, а потом бесцеремонно выплевывает его на пол.- Меня зовут Баграм Каренович, - здоровяк прикуривает, и удушливая табачная вонь растекается по помещению, - Я управляющий клуба «Неон». Слышали о таком?Мы с Леной переглядываемся, а потом отрицательно качаем головами.- Странно…, - кривится мужчина, - Что ж… Тогда небольшой экскурс.Великан с наслаждением затягивается, а потом медленно выпускает дым из полуоткрытых губ.- «Неон» элитный ночной клуб. Самый! - мужчина поднимает вверх указательный палец, делая акцент на этом слове, - ДорогОй в городе. Нам нужны танцовщицы. И вы нам подходите.- А…, - нервно сглатываю, - Какого рода танцы…- Стриптиз, - обрывает меня мужчина и невозмутимо смотрит мне в глаза, - Надеюсь, вам не нужно объяснять, что это такое. Или нужно?От шока не могу произнести ни слова.Стриптиз?! Нет! Только не это…- То есть…, - ошарашенно выдыхает Лена, - Мы должны будем танцевать… ГОЛЫЕ?!- Почти, - мужчина плотоядно улыбается, - Но если у вас возникнет желание раздеться полностью, никто не станет возражать.Директор театра хватает графин и подносит его к стакану. Смотрю на тонкую струйку воды, отстраненно отмечая, что рука Родиона Борисовича дрожит.Мужчина жадно выпивает воду, а потом вновь наполняет стакан.Решительно поднимаюсь на ноги и сжимаю ладони в кулаки.- Спасибо за предложение, - цежу я, - Но вы напрасно потратили на меня время. Я никогда не соглашусь стать проституткой.- Проституткой? – Баграм Каренович иронично выгибает бровь, - Я вам этого не предлагал.- Вы хотите, чтобы мы танцевали нагишом!- Я хочу, чтобы вы танцевали, показывая при этом красоту обнаженного тела, - недовольно морщится мужчина, - Согласитесь, стриптиз и проституция - не одно и то же. Вас никто не заставляет ложиться в постель со всеми, кто готов за это заплатить.- Нет! – отрицательно качаю головой, - Это… Это недопустимо, пошло и… Гадко!«Великан» делает очередную затяжку, а потом засовывает сигару в стакан, который директор театра держит в руке.К моему удивлению, Родион Борисович даже не пытается высказать возмущение из-за откровенно хамского поведения мужчины.Он лишь втягивает голову в плечи и отставляет стакан в сторону.Баграм Каренович засовывает руки в карманы брюк и окидывает меня скучающим взглядом.- Давай начистоту, девочка. У каждого из нас есть границы допустимого. И КАЖДЫЙ из нас может перешагнуть через эти границы за определенную плату. Я готов заплатить дорого.- Я ведь сказала вам…- Сто тысяч в месяц, - перебивает меня Баграм Каренович, и я слышу удивленный возглас Лены.- Я готов платить каждой из вас зарплату равную заработку примы этого убогого театра, - мужчина снисходительно улыбается.- Подумайте хорошенько, девочки. Вряд ли кто-нибудь ещё сделает вам столь щедрое предложение, - выкидывает последний козырь Баграм Каренович, - Кроме того, новая работа покажется вам приятным отдыхом, по сравнению с той нагрузкой, которую каждый день испытывает любая балерина.От напряжения, сгустившегося в воздухе, трудно дышать. Ледяной холод окутывает тело, вызывая дрожь.Закрываю глаза, пытаясь не разреветься перед этим чудовищем в обличье человека."Почему он выбрал меня?!" - бьется в моей голове - "Почему это всё происходит за мной?!"- Мы… можем подумать? – глухо произносит Лена, спустя несколько секунд томительного молчания.- Конечно, - пренебрежительно кивает мужчина, - Буду ждать вашего звонка. Уверен, мы увидимся очень скоро.Выходим с Леной из кабинета и проходим через безлюдный коридор. Оказавшись в раздевалке, сидим в тишине, осознавая случившееся - провал на просмотре, отчаяние, сомнительное предложение…- Мама вышла замуж в восемнадцать лет, – бесцветным голосом вдруг произносит Лена, - А через год родился мой старший брат. Потом мама забеременела снова. И снова… Я была пятой.Девушка тяжело вздыхает и обхватывает голову руками.- Мои родители были настолько бедны, что даже не могли купить мне и братьям приличную одежду. Я была единственной девочкой в классе, которой приходилось донашивать чужие обноски.- Никто не хотел со мной дружить, - помолчав, продолжает Лена, - Надо мной открыто насмехались одноклассники. Даже классный руководитель никогда не упускала возможности отпустить в мой адрес колкое замечание. Иногда люди бывают очень жестокими. Неоправданно жестокими…По щеке девушки скатывается слеза, и она раздраженно смахивает её ладонью.- В четырнадцать лет я поклялась, что никогда не буду жить так, как мои родители. Не буду считать копейки, отказывая во всем себе и своим детям.- Зачем ты мне это рассказываешь? – растерянно смотрю на Лену.- Чтобы ты поняла, почему я согласилась принять предложение этого мужчины.- Неужели ты готова…Замолкаю, так и не договорив до конца. Просто не могу заставить себя произнести это.- Я умею танцевать, Амина. Больше ничего, - шепчет Лена, - Он предложил сто тысяч. В месяц. Где ещё я смогу заработать такие деньги?- Не знаю…, - сникаю я.- Вот и я не знаю.Лена застегивает пуговицы блузки, забрасывает на плечо ремень сумки и выходит из раздевалки, не попрощавшись со мной.Оставшись в одиночестве, снимаю концертное платье и вынимаю шпильки из волос, позволяя им рассыпаться по плечам.Подхожу к окну и окидываю тоскливым взглядом внутренний двор и служебные корпуса театра, который должен был стать моим вторым домом…Откровение Лены ввергло меня в смятение. Нет, не потому что я осуждала её выбор, а потому что мое положение было ничуть не лучше. Различие было лишь в том, что у Лены есть семья, к которой она может обратиться за помощью.А у меня нет даже этого…