— Откуда что берется. Вересов, ты бы хоть репертуар сменил.
Стареешь, — подначиваю специально Глеба, побуждая к небольшой
агрессии в свой адрес.
До психолога мне далеко, хотя я очень мечтала после школы пойти
именно в эту профессию. Сейчас я успеваю только читать книги на все
эти темы, но работы и рутинных дел столько, что чаще приходится
забывать о своей мечте детства.
И сейчас я иду совсем неправильным путем. Вместо того чтобы
откинуть Вересова в детство и понянчить его внутреннего ребенка, я
бью по живому, специально вызывая огонь на себя, взрослого и
избалованного Глеба.
Документы летят в разные стороны, а мне, судя по всему,
предстоит полет… на кровать. Так и есть. Две минуты — и сильные
руки Глеба сгребают меня в охапку и бросают на супружеское
ложе.
Страшно? Очень. Сердце уже буквально подпирает горло.
Глеб нависает надо мной, удерживая вес своего тела на вытянутых
руках. Я забываю даже дышать. Его лицо так близко. Что все путные
мысли у меня вылетают одномоментно из головы. Я смотрю на небольшую
паутинку морщин в уголках его глаз, мужчина как-то тяжело дышит,
молчит и сглатывает, облизывая пересохшие губы.
Я успеваю выставить руки вперед и немного его отрезвить тихим
писком:
— От тебя несет перегаром. Я сейчас задохнусь.
На самом деле неприятные запахи меня сейчас волнуют меньше
всего. Я напряженно всматриваюсь в его лицо и ощущаю, что между
нами зарождается какая-то ниточка связи. Она еще непрочная, но уже
чувствуется. И от этого я пугаюсь еще больше.
— Разве нас это когда-то останавливало, малыш?
Правильно, не останавливало, потому что нас не было никогда, а
теперь есть. И вот я не готовилась к такому напору с его стороны.
По крайней мере, еще даже сутки не вышли от нашего знакомства.
Я ерзаю под крепким мужским телом. Одной рукой упираюсь в
грудную клетку своего фиктивного мужа, другой — стараюсь страховать
свою нижнюю часть, благо, я в трусах. Чтобы наши стратегические
места никак не соприкасались.
Тетя Вика часто рассказывала о своих любовных похождения и
втихаря раздавала советы, когда мама отворачивалась и не
слышала.
«Запомни, Мирочка, мужик — стреляный зверь, и в самые значимые
моменты их мозги отключаются, они начинают думать совсем не тем
местом».
Каким местом они думают, уточнений не требовалось, потому что по
разделу анатомии у меня была твердая пятерка. Да и подружки любили
подбросить деталей.