— Кай…
И голос совсем юный.
— Ты откуда? — присмотрелся к подростку. Левую руку он уязвимо поджимал к боку. — Рука сломана?
Он мотнул головой:
— Какая тебе разница, медведь…
А говорит нормально, по-человечески. Удивительно. Обычно эти оборотни двух слов связать не могут. За редким исключением.
— Твой отец белоглазый?
— Мать.
Я не сдержал удивления, и мальчишка хмыкнул, закатив воспаленные глаза. Помеси с человеком у белоглазых были возможны преимущественно в одном случае — когда оборотни воруют человеческих женщин себя в пару. Но чтобы наоборот…
Эти ублюдки тут собирали не бешеных оборотней. Я, волчонок — мы оба были даже слишком нормальными, но что у нас общего?
Мы оба бегали вдалеке от тех, кто мог бы помочь. А значит — могли попасться в ловушку.
— Давно тут?
— Я не помню, — поник он снова.
— Тебе больно? — Он шмыгнул носом и кивнул. — Что с тобой делают?
Но тут раздался окрик охранника, и тяжелая дубинка прошлась со скрежетом по металлическим прутьям. Я поморщился, но отступил. Бросив взгляд на мальчишку, решил, что медлить нельзя. Сегодня ночью, когда вернется Ари, буду выдираться с ней. И этого тоже надо будет забрать. Потому что еще одни сутки здесь он может не протянуть…
***
Сегодня меня снова таскали по кабинетам, а к общим процедурам добавили тестирование. Попытались, по крайней мере. Я не сказала ни слова, рассматривая колени, пока молодой парень пытался меня разговорить.
— Вы так и будете молчать?
— Мне так и не показали обещанный договор. Ради чего мне говорить — непонятно…
Он картинно вздохнул, поднялся и вышел, оставляя меня в кабинете одну. Я подтянула к себе колени и съежилась.
Эта ночь со зверем в клетке смешала все в душе. Не выйдет у меня его ненавидеть. Не за что. Только жалеть, как и саму себя. Он всю ночь не спал, замерев у окна, как зверь в засаде. Я вскидывалась часто и видела его, хотя совершенно точно поворачивалась к нему каждый раз спиной. Под утро решила больше не вертеться, и только тогда спокойно уснула.
Сегодня он отдал меня почти спокойно. Проводил мрачным взглядом, все так же стоя у окна, и только зарычал, когда охранник дернул меня из клетки за руку. Я даже взглянуть в глаза зверя не успела… Все, что мне осталось — его запах и память о том, что между нами было. Одно радовало — ночное чувство вины больше не мучило. Если Ру не подведет, я побегу отсюда, очертя голову.