Родилась 8 декабря 1970 года в Тульской области.
Стихи и рассказы публиковались в периодике, в том числе в переводе на сербский язык. Участник многотомного проекта «Заповедник сказок».
Лауреат (диплом 1-й степени) Международного литературного фестиваля «Интеллигентный сезон» (г. Саки, Крым, 2016).
Учится на Высших литературных курсах Литературного института им. Горького в семинаре Евгения Попова.
Работает в московском театре «АпАРТе».
Мечтает повторить сахалинский маршрут А. П. Чехова.
– Надо написать рассказ про Дальний Восток, – делюсь проблемой с мужем.
– Ты же там никогда не была, – недоумевает он.
– Андрюш, я много где не была. Но задано про Дальний Восток.
Ему хорошо смеяться, он-то летал с театром на фестиваль «Сахалинская рампа».
Отличный был спектакль «Сахалинская жена». Однажды его играли в родных стенах на День театра. Как с самого начала не заладилось, так до конца и не пошло. Начались неприятности с петуха, живого, которому забыли вынести клетку, и актёры не знали, куда этого петуха сунуть, так и передавали из рук в руки, как эстафетную палочку. Закончилось сломанной бамбуковой трубой, на которую наступили. Труба треснула и перестала быть музыкальным инструментом.
Но главный ляп случился в середине спектакля. Красивый, осанистый Унтер, надзиратель, сообщает каторжникам, что приедет баба, на которой один из них сможет жениться.
Ссыльнопоселенец Степан должен спросить: «Как её зовут? Бабу то есть». И красивый Унтер, приподняв правую руку, как Пушкин перед Державиным на картине Репина, и подставив левую руку ко рту, как Лиля Брик, позирующая Родченко для плаката «Покупайте книги Ленгиза!», словом, приняв столь театральную позу, собирается изобразить эхо в горах: «Её зовут О-о-о-льга…»
И вдруг Степан задаёт самый абсурдный вопрос из всех возможных: «А как Ольгу зовут?»
Обе руки Унтера безвольно падают. Он с укоризной смотрит на Степана и лихорадочно подыскивает подходящий ответ на столь неожиданный вопрос.
На помощь приходит Степан: «Ну её же Ольгой зовут?»
«Да! – отвечает Унтер, вкладывая в интонацию максимум сарказма. – Ольгой!»
А второй женский образ – гилячка Марина, которая варит целебный чай «от грудей» из «синенького такого цветочка» – аконита. Чай настолько целебный, что «целую роту на тот свет отправить можно». Внешне вылитая бомжиха, Марина, однако, ведёт свой женский бизнес – согревает любовью каторжников за четыре копейки.