Отец, обидевшись, отвернулся и стал смотреть на море. А Пашка, видя, что внимание к нему исчезло, перестал отвлекаться и грёб, что есть мочи, стараясь не нарушать морские прописные истины.
Его руки давно загрубели. Если первое время они были в кровавых мозолях, то теперь никаких мозолей не было. Только натруженные мышцы после таких поездок ныли и давали о себе знать, но Пашка знал, что такая зарядка ещё никому не навредила, а только шла на пользу.
Лифт остановился, прервав нахлынувшие воспоминания. В это время и вспыхнул потерявшийся надолго электрический свет.
Павел вышел из кабины и задал свой давно назревший вопрос:
– Что сегодня с электричеством?
– Это не у нас, это где-то на линии, какая-то, говорят, авария была, – ответил ему один из многочисленных снующих туда-сюда людей.
Павел Алексеевич окинул взглядом открывшийся ландшафт, ничем не примечательный с видневшейся невдалеке конторой, горой отработанной породы, какими-то сараюшками, валяющимся хламом, бульдозером на переднем плане и просто беспорядком на территории.
Павел вздохнул и подумал:
«И как это я раньше всего этого не замечал, отработал столько лет и не видел этой удручающей картины! Я наверно и о природе не думал. Всё работа, работа…, семья, дети. Впрочем, я хотел воспитать и вырастить детей, а уже потом заняться своими собственными делами. А сейчас? А сейчас я готов ехать к морю. Пусть без жены, без детей, но к морю, туда, где я родился, вырос и вышел в люди. А семья теперь может пожить и без меня. Дети взрослые, жена без меня не соскучится, а скорее, наоборот, от меня отдохнёт».
Бульдозер неожиданно рявкнул и стал разворачиваться на одном месте. Свет в электрических лампочках горел и больше не гас. Павел это отметил машинально. Несмотря на свои тяжёлые думы, о горняках он заботился всегда.
«Теперь бригада в безопасности», – подумал Павел, – «Электричество есть, значит, вентиляция работает в полную силу, механизмы тоже. А я зря расклеился от своих воспоминаний. Ничего не мешает мне взять отпуск и ехать отдыхать. Люди едут на юг, а я отдыхать поеду на Север, на Белое море. Кто мне запретит? Никто. Люди не знают, что такое сёмужий промысел. Эта рыба украшение поморских столов. Для себя её ловить запрещают, но какой же рыбак откажется выловить несколько экземпляров для себя? Никакие запреты не помешают. Рыбак должен жить с рыбой и ею же угощать гостей!»