В тринадцатом году мы приехали в Крым в середине августа. Погода в день приезда была бальзам с нектаром. Хозяйка наша, у которой мы все эти годы останавливались, встретила нас ужином с коньяком и жареной рыбой, которую она сама утром для нас и наловила. До позднего вечера мы сидели с ней на веранде под старым инжировым деревом, говорили про жизнь, смотрели на Млечный Путь и слушали, как прибой шлифует гальку на городском пляже. Коньяк играл в рюмках дубовыми нотами, а рыба была сладкой и совсем не пахла рыбой. Спать мы пошли полные предвкушений и хороших предчувствий.
А утром мы проснулись оттого, что в окна нашей комнаты барабанил дождь, и ломился довольно наглый и, что хуже, прохладный ветер. Для Крыма это было необычно, но всякое бывает. Пусть это будет первым приключением в сезоне, решили мы. Переждём.
Ждать нам пришлось все следующие двадцать девять дней отпуска. Ни в один из них солнце толком так и не показалось. Дождь то лил, то шёл, то падал, то моросил, то просто висел в воздухе, как издевательство, и конца ему не было видно ни в одном прогнозе. Ветер тоже обнаглел настолько, что стал откровенно колючим.
Избавление пришло к нам только в день отъезда. Зал ожидания севастопольского вокзала был пуст и холоден, как морг. На его полу стояла лужа, похожая на Чёрное море. По берегу лужи ходил дежурный в резиновых сапогах и, казалось, что-то в ней искал.
– Кто утонул? – спросил я.
– Бархатный сезон, – ответил он.
Билеты домой у нас были с пересадкой в Киеве, и когда на следующее утро мы туда приехали, там было плюс девять. Градусник в нашем вагоне показывал на одну чёрточку больше.
– Угля нема, – коротко и ясно объяснил проводник. Где он делся, этот уголь, и как он себе представляет, что люди будут ехать сутки с такой температурой, проводник послал нас выяснять к начальнику поезда. Я идти отказался, не хотел скандала. А без него там не обошлось бы.
– Пошли, – убеждала меня Оля. – Овца паршивая, но шерсти клок всегда вырвать можно.
– Эта овца уже дохлая, – сказал я. – И с неё будет только вонь. Как-нибудь доедем.
Но Оля мой довод не приняла. По скандалам она – мастер спорта. Рванула тельняшку себе под курткой и пошла. Вернулась в бешенстве, пылает вся. В вагоне начальника поезда, оказывается, и печка работала, и угля полно было.