Оставив гостя в столовой перед тарелкой с холодной телятиной и бутылкой красного вина, я накинул тулуп и прошел уснувшим садом к семейному склепу. Там нашел моего только что приобретенного дядьку. Он откровенно рыдал, сидя на каменной скамье. Отец стоял рядом и утешал его. Тут же тетка Мария лила слезы, уткнувшись лицом в широкое плечо отца.
Сообразив, что мое присутствие лишнее, я отправился обратно в дом.
– Выпей со мной вина, – предложил гость, уплетая квашеную капусту с луком.
– Мне отец не дозволяет.
– Как? – удивился он, вытирая салфеткой свои пышные усы. – Я уж в пятнадцать шампанское изведал.
– А мне еще четырнадцати не исполнилось. Вот, только через месяц.
– Да, ты, брат, выглядишь старше, – удивился он.
– Это со вчерашнего дня только.
– А что, Василий? – осторожно спросил он.
Я развел руками.
***
Весь день прошел как-то бестолково. Назимов, утомленный дорогой, отправился в отведенную ему комнату, и вскоре оттуда донесся грозный храп. Я поднялся к себе, скинул сапоги, плюхнулся в кровать, не раздеваясь, и проспал чуть ли не до ужина. Поднялся ближе к сумеркам с тяжелой головой.
Степан нашел в сарае старые салазки. До темноты катал Оленьку по саду. Взял с собой Машеньку (кузины ей надоели до чертиков своей угрюмостью). Взял с условием, что она не будет задавать глупых вопросов. Не тут-то было! Пока я спал, она уже допросила Степана, и тот ей расписал наш героический поход на медведя. И в течение всей прогулки: «Сашенька, ну расскажи! Сашенька, а тебе было страшно? Ой, я бы в обморок упала! А что, волки были настоящие? А тебя не укусили?» …
После ужина долго сидел в библиотеке, листал книги. У деда их скопилось великое множество. Нашел томик, недавно привезенный из Парижа, «Сказки матушки Гусыни» Шарля Перро. Позвал Машу. По очереди читали на французском, пока сестра не начала зевать. Пришла мама и забрала Машу.
Ближе к полуночи я отложил книгу и отправился к себе в спальню. Огромная полупустая комната с такой же огромной кроватью казалась неуютной. Два окна занавешены плотными бархатными шторами. Тяжелый шкаф напоминал располневшего гренадера. И комод такой же массивный и старый. Два стула с выцветшей обивкой и кривыми ножками, небольшой дубовый стол с бюро.
Лакей принес широкую, гладко оструганную доску в человеческий рост.