А вот про
заведующую фондами я запомнил. У нее и имя-отчество необычное —
Аэлита Львовна Епанчина. Наверное, из-за этого и запомнил.
Все-таки, творчество Алексея Толстого всегда уважал. Видимо, и
родители были повернуты на фантастике. Бывает. Но Аэлита — это еще
куда ни шло. Имя на слух ложиться, словно родное. Хуже, если бы
папа с мамой назвали девочку Галадриэлью, а мальчика —
Леголасом.
И фамилия у
женщины запоминающаяся. Все-таки, книги по истории я читал, знал,
что Епанчины ведут родословную от Андрея Кобылы, основоположника
Романовых. Впрочем, не факт, что Аэлита Львовна потомок древнего
боярского рода. Вполне возможно, что ее предки были крепостными
крестьянами Епанчиных, а на благородную фамилию их записали после
отмены крепостного права. Это как с Юрием Гагариным, которого
бывшие князья Гагарины посчитали своим сородичем и даже посылали
ему приветственную телеграмму.
Было и ещё
что-то, царапнувшее мою память, когда я впервые услышал от Ольги
про заведующую фондами. Ну, имя Аэлита — это само собой, такое не
каждый день услышишь. Но и фамилия вызвала какую-то детонацию в
клетках моего мозга. И почему-то казалось, что это не в результате
исторического экскурса, а по каким-то совершенно иным, современным
и абсолютно прозаическим, причинам. Не сумев докопаться до точных
сведений в глубинах своего мозга, я до поры оставил это занятие. И
так приходится жить с двумя «памятями» (да простят меня филологи),
а это занятие весьма утомительное. Так что будем надеяться, что
жизнь сама всё расставит по местам.
Мадам Епанчина — дама лет сорока,
интеллигентная донельзя. Была бы она постарше — лет шестидесяти,
можно бы решить, что выпускница Смольного института, в крайнем
случае — Мариинской женской гимназии с полным пансионом. Прямая
спина, тонкая талия, одета скромно, но со вкусом. Кстати, одевалась
не в магазинах, а шила себе сама, так как была счастливой
обладательницей машинки "Зингер«.И так шила, что ей не раз
предлагали хорошие деньги за пошив платья или юбки, но она
неизменно отказывалась. Дескать — не желает превращать собственный
дом в ателье или пошивочную мастерскую, а тех денег, что ей платят,
на жизнь хватает.
С коллегами неизменно вежлива, ко
всем обращается только на вы, даже девчонок, поступивших на работу
после школы или института, величает по имени-отчеству. За двадцать
лет работы в библиотеке подругами не обзавелась, ни разу ни с кем
не говорила о своих личных делах. Правда, можно было сделать
выводы, что Аэлита Львовна не замужем и, вообще, она «синий чулок»,
если не сказать чего-то другого. Живет одна, в половине деревянного
дома. Вроде бы, у нее имеется тетка, но где она живет, никто не
знает. Еще, вроде бы, Аэлита Львовна родилась в Ленинграде и была
эвакуирована во время блокады.