Да
я, дурочка, сама виновата. И ведь говорили мне – никогда нельзя
подстраиваться под детей. А я решила, что раз воспитала сына
правильно, то буду жить с ним, как за каменной стеной. Поэтому
повелась на просьбы невестки и, когда вышла на пенсию, продала свою
трёшку и все деньги отдала сыну – он дом достраивал. Немного не
хватало, так ипотеку решили оформить на меня – тогда процент лучше.
Но платили, конечно, сын с невесткой. Я сразу переехала к ним в
город, жили нормально в новом доме. Даже можно сказать – прекрасно.
Молодёжь работала, а я старалась невестке помогать, взяла на себя
полностью уборку-готовку. Завела небольшой огородик, парнички. Да и
с внуками сидела с удовольствием, особенно когда в детском саду все
повально грипповать начинали. Думала, что так и доживу свой век – в
комфорте и покое. Кто ж знал, что мой Пашка попадёт в аварию. Для
матери ничего нет страшнее, чем потерять сына.
Я
смахнула слезинку. До сих пор никак не привыкну.
В
общем, похоронили мы его. Всё как полагается. Жили потом все
вместе, где-то года полтора. А потом невестка сообщила, что выходит
замуж, муж гораздо моложе, берёт её с детьми, но условие поставил,
чтобы чужой тётки в доме не было. У него, мол, своя мать есть. А я
могу быть свободна.
Вот так вот.
Да
нет, денег невестка мне предлагала вернуть, правда частично, но
отрывать эти деньги от внучат, сиротинушек моих, единственную
память о сыне, у меня рука не поднялась.
Так и пришлось устраиваться в «Пятёрочку» –
ипотека-то осталась. Вроде и немного уже, но с моей пенсией так
почти всё отдавать нужно. Сейчас я снимала угол у одной хорошей
женщины. У неё была трёхкомнатная квартира и две комнаты она
сдавала. В одной жила семья откуда-то из Азии, хорошие люди, только
громкие очень и как начнут жарить свой плов на кухне – не
продохнёшь. Но ничего, привыкли, куда деваться. А со мной в комнате
снимали койки ещё две женщины, молодые, лет по сорок пять, одна из
Молдавии, вторая из какой-то деревни аж из-за Урала. Но ничего,
как-то тоже помалу притёрлись. Так и жили потихоньку…
Мои мысли прервал окрик:
–
Женщина, подождите! – меня догонял давешний строгий
дедок.
Я
чуть не шарахнулась от неожиданности.
–
Быстро вы ходите, – неодобрительно попенял дедок, поравнявшись со
мной, – еле догнал вас.
Он
снял очки и протёр их большим клетчатым платком, потом же туда и
высморкался, затем одел очки обратно и укоризненно взглянул на меня
через стёкла.