–
Ну так плати, – немного растерялся от моего напора толстый и
переглянулся с тонким.
–
Но я абсолютно не понимаю, почему платить должна я! – посмотрела на
них удивлёнными глазами.
–
Ну твой сын, значит, плати!
–
Вот! В этом-то и проблема! – всплеснула руками я, – понимаете, это
не мой сын!
–
Он у тебя живёт…
–
Да! Представляете, муж, скотина, нагулял двух детей на стороне и
привёз их мне. А сам опять укатил.
–
Да ладно! – удивился тонкий.
–
Я вам говорю! Поэтому я и спрашиваю, почему я? Эти дети мне никто.
Более того, они – свидетельство измен моего супруга.
–
А платить кто будет? – наморщил лоб толстый.
–
Мой муж! – сказала я, – он, кстати, на Северах деньги зашибает, они
у него есть. В Нефтеюганске. Мне он не дает, я бедно очень живу. Да
ещё и детей своих на голову посадил.
Толстый и тонкий переглянулись.
–
Всё так, – сказал тонкий, – она дворничихой пошла
работать.
–
Я вам сейчас адресок дам, вы с ним свяжитесь и пусть переводом вам
переводит, – продолжила объяснять я, – и побольше ему пеню
накидывайте, за беспокойство. Нечего!
Бандиты заржали как кони.
–
Во баба даёт, – восхищённо сказал толстяк.
–
А если свистишь? – не поверил тонкий.
–
Ну так я же никуда не денусь, – пожала плечами я, – я здесь живу.
Вы в любое время можете сюда прийти и сломать мне руку или отрезать
ухо. Но если реально хотите денег – напишите мужу.
–
Сама напиши! – подозрительным взглядом посмотрел на меня
тонкий.
–
Смысла нету, – вздохнула я, – он меня ни за что не считает, даже
вон свои плоды измен на меня повесил.
–
Неси адрес, разберемся, – велел толстый. Его явно эта ситуация
веселила.
–
И ещё, – тихо сказала я, – его любовница, мать этих детей, укатила
в Америку. Зарабатывает сумасшедшие доллары. У меня адреса нет. Я
даже имени не знаю её. Но муж должен точно знать. Так вы её тоже
платить заставьте. Её же сын.
Лестничную площадку опять накрыло громкое
ржание.
За
дверью соседки опять что-то грохнуло. Я представила, как Ивановна
слушает эту всю историю, и вместо попкорна нервно прихлёбывает
урину. И тоже рассмеялась.
Когда бандиты получили адрес (пришлось отдать
им один из конвертов), я, злорадно ухмыляясь, вернулась в
квартиру.
То, что они из него вытрясут всё, я и не
сомневалась.
Было ли мне его жалко?
Нет.
Во-первых, он это вполне заслужил.
За
то, что жене изменял, за то, что детей бросил на меня, чужого им
человека, который должен ненавидеть этих детей. За то, что не
занимался их воспитанием, за то, что не давал им тепла. За то, что
втянул в это ещё одну женщину. Которая, я уверена, не от хорошей
жизни уехала в Америку и вынуждена была бросить своих
детей.