Поэтому решила не рисковать.
Да
и дома дел полно было.
Я
как раз варила рассольник, когда в подъезде послышался топот,
что-то грохнуло, раздались взволнованные голоса.
Не
удержавшись от любопытства, я выглянула на площадку. Два дюжих
санитара тащили носилки, на которых, вытянувшись как струна, лежала
Ивановна. Лицо у нее было желтовато-лиловое, с восковым отливом.
Санитары синхронно крякнули и потащили её вниз. Следом за ними
торопливо шла озабоченная врачиха.
–
Что случилось? – спросила я.
–
В больницу забираем вашу соседку, – ответила доктор. – Думаю,
надолго. Так что можете родственникам сообщить.
–
А что с ней случилось? – забеспокоилась я, – вроде вчера ещё
бодренькая была.
–
Может и была, – пожала плечами врачиха, – но вот ума у человека
нету совсем. Представляете, она пила подсолнечное масло и у неё
камни в желчном пошли и застряли. Теперь удалять желчный, скорей
всего, придётся.
Она ушла, возмущенно качая
головой.
А
я закрыла дверь и вытащила пачку любашиных писем.
Сейчас, пока дома никого нету, мне предстояло
разобраться с письмами от Виталия Н., а также нужно найти ключ от
абонентского ящика номер три.
Почему-то у меня такое предчувствие, что я
там найду много чего интересного.
Так, нужно начать по порядку. Я принялась
сортировать письма по датам. Дело шло не столь быстро, как бы
хотелось – писем было ой как много.
Я
вздохнула, неодобрительно рассматривая пухлые конверты: вот нечем
тебе больше заниматься было, Любаша. Хотя в моем времени все эти
сайты знакомств в принципе то же самое, только быстрее.
Когда я дошла уже практически до декабря
прошлого года и мне оставалось перебрать и разложить по порядку
всего какой-то десяток эпистолярных посланий, а затем приступить к
чтению, как в дверь позвонили.
Странно, звонят днём. Все прекрасно знают,
что взрослые в это время на работе, дети – в школе. Но пришли и
звонят. Хоть бы не бандиты опять вернулись.
Ведомая дурными предчувствиями, я поплелась
открывать дверь.
–
Узрите же, что только Иегова есть единый истинный Бог! – прямо с
порога радостно провозгласила давешняя лучезарная
женщина.
Рядом с нею стоял тщедушный мужчинка с
большим кадыком и багровыми прыщами на красноватом лице, что делало
его похожим на мускусную утку. Он трепетно прижимал к груди
довольно увесистую сумку и смотрел на меня тихим восторженным
взором.