–
А если он облюет мне сидения? – забеспокоился таксист.
–
Я оплачу чистку, – успокоила его я. – Пошли говорю!
С
помощью ругающегося таксиста удалось дотащить дедка в такси, и мы
поехали в больницу.
Возле больницы, таксист помог перенести дедка
на лавочку во дворе и торопливо укатил. Получив свои триста
(пытался, гад, еще пятьдесят выклянчить «за транспортировку», но я
сказала, что, если будет наглеть – пойду в церковь и за упокой на
него свечку поставлю. Он испугался и свалил. Гад и
жлобина!).
Я
осмотрела – никакие бригады медиков не бежали навстречу. Никому
никакого дела. А дедку было всё хуже. Лицо уже посинело, ещё не
сильно, но заметно.
–
Дедуля! Держись, я сказала! – рявкнула я, – ты обещал!
Дед что-то силился сообщить, но я побежала в
приемную:
–
Там человеку плохо! На лавочке! – сказала я дежурному человеку в
белом халате.
–
Женщина! Вон их у меня сколько! – человек в белом халате (я просто
не знала, доктор это или санитар какой-то), равнодушно махнул
рукой.
Я
оглянулась и обомлела – в приёмной на скамейках. На стульях. И даже
на полу, сидели. Лежали. Корчились от боли люди. Много людей. И
многим было не просто плохо. А очень плохо.
–
Воды! – прохрипела толстая тётка, скорчившись на лавочке буквой
«зю».
–
Она воды просит, – перевела я слова больной женщины человеку в
белом халате.
–
Они все постоянно что-то просят, – отмахнулся тот, – и так каждый
день.
–
Но ей плохо!
–
Всем сейчас плохо. Время такое.
Я
мысленно пожелала сучонку в белом халате такой же участи, обошла по
большой дуге больную тётку, чтобы не встречаться с ней глазами, и
вышла их приёмного покоя.
Что делать? Ясно, что ему не помогут. При
таком равнодушии, я даже не знаю, как комментировать всё
это.
В
углу сиротливо стояло кресло на колёсиках. Я схватила его и
покатила на улицу.
Деду явно стало ещё хуже.
Поймав какого-то человека, что пришел
проведывать кого-то, я, грозя ему всеми карами небесными, с его
помощью, подняла с лавочки и усадила дедка в кресло. Затем покатила
его в приемный покой.
Ну
а там всё та же картина. Мучающиеся, изнывающие от боли люди и
равнодушный человек в белом халате над ними. Святая инквизиция в
действии.
И
что мне делать?
В
приемный покой вошла группа людей в белых халатах. По всей
видимости врачи.
Я
подошла к одному, с самым важным видом и сказала: