И
официанткой в местную кафешку не взяли. Сказали – старая. Я
осмотрела небольшое прокуренное помещение с десятком столиков,
накрытых липкими скатертями, и огорчаться не стала. Им всё же
виднее.
Такой же облом поджидал меня и в общежитии
местного ПТУ, куда я попыталась устроиться вахтёршей, и даже в
небольшой агрофирме, куда я хотела пойти в тепличный комплекс
поливать рассаду.
Везде отказ!
Солнце пригревало не по-весеннему, словно
лето. Резко пришла жара. Мне было душно в Любашином пальто, я
расстегнулась. Прекрасно знала, что апрельская погода переменчива и
будет еще ой как холодно.
Ну
что же, полдня пробегала, а результат даже не в ноль, а в минус.
Нигде работы нет. Здесь Семён был абсолютно прав. Но забирать
заявление обратно и возвращаться в дворники не хотелось. Изнутри
поднимался протест.
В
поисках свободных вакансий я сделала петлю и сейчас дорога домой
шла мимо большого городского рынка, который местные жители называли
просто и незамысловато – старый базар. За городом был и новый,
власти построили его ещё при Союзе, справедливо рассудив, что
рассаднику всех этих запахов и звуков не место посреди чистого
города. Однако идея среди калиновцев не прижилась и скупаться они
продолжали ходить на старый рынок. Сперва там возникли стихийные
развалы, а затем городские власти сдались и оборудовали обратно
торговые ряды.
Базар встретил меня суетой и разноголосым
шумом. В основном торговали продуктами питания, но были и
стройтовары, и одежда, и даже сельхозинвентарь.
Я
медленно прошла промеж рядом, отмахнувшись от наглой тётки, которая
пыталась всучить мне самовязанные платки, отбилась от продавщицы
мороженной рыбы, и вышла в овощные ряды.
Хозяин одного из развалов – пузатый
коренастый то ли азербайджанец, то ли армянин, то ли ещё кто-то
(вот не умею я определять), злобно распекал подзатасканную тётку с
мешками под глазами, которая, пьяненько похихикивала и не понимала,
что происходит:
–
Вот ты зачэм пиль? Ты же зналь, что сегодня ты торгуешь! И что я
теперь делать буду? Ты женщин и ты пьяный! Нельзя пьяный продавец
людям товар продавать! Убытки будут! Ай, зачэм мне такое
наказание!
От
избытка чувств он запричитал на своём родном языке и смысл тирады я
не поняла.
Поругав ещё немного пьяненькую тётку, он
отправил её домой, а сам попросил торгующую рядом женщину продавать
и его товар. Женщина насмешливо хмыкнула: