— Да вот ещё и капитализм ваш, на хрен бы он кому сдался. Жили
хорошо при социализме, нет! всё поломали, всё порушили! Зачем нам
капитализм этот притащили? Раньше-то вот хоть Генка на мотоцикле в
район сгоняет, да привезёт всем, кто чего просил… а нынче как?
Генка уехал, а у меня, едрён-батон, даже лошади нет.
— Не бросим тебя, Степан Егорыч, не волнуйся, — всё старалась
замять ушедший не в ту сторону разговор Зойка.
Помолчали. Мясо допеклось, я снимал его с шампуров и раскладывал
на три фаянсовые тарелки. Зойка разлила из второй баклажки, на душе
повеселело. Я уселся в травку, жевал пахнущее костром мясо, запивал
пивом и смотрел в небо. Над горизонтом сияла полная Луна и всё
вокруг заливала ярким светом. Зойка пила пиво жадно, большими
глотками, мясо почти не ела. Егорыч, наоборот, кружку отставил в
сторону и налегал на шашлык.
— Хорошо тут, безлюдно и спокойно, — сказала Зойка. — Как будто
на другую планету попадаешь. Тишина, уют. Ни тебе политики, ни
экономики, никаких новостей, словно жизнь замерла. Остановись,
мгновение…
Я подумал, что Зойка, которая не видела столичной жизни с её
бесконечной суетой и сумасшедшим ритмом, даже не знает, насколько
она права.
— Поэтому Игорь и выбрал ваши Поляны десять лет назад, —
подтвердил я. — Почти теми же словами рассказывал: мир без часов,
говорил, мир без времени.
Как бы опровергая наши с Зойкой восторги о безмятежности, издали
донёсся долгий тоскливый вой. Зойка с перепугу придвинулась ко мне,
и сквозь тонкую материю я почувствовал её горячее тело.
— Что это? — спросил я. — Собак-то, вроде, ни у кого нет…
— Волки расплодились, — пояснил Егорыч, беря с тарелки очередной
кусок и макая его в соус. — Егеря ни хрена не делают, звери, вишь,
обнаглели, ничего не боятся. Как-то раз даже во двор ко мне
забежали. Я из-за этого ружьё прикупил… Но эти далеко, не обращай
внимания.
Зря он это сказал. Зойка перестала бояться и тут же
отодвинулась. Но немного магнетизма оставила, и теперь к ней
потянуло меня. Я передвинулся к ней под видом «пиво стоит далеко».
Зойка не протестовала и даже призывно сверкнула глазами, когда я,
потянувшись через неё к баклажке, «случайно» коснулся рукой её
бедра.
— Тут в прошлом году история была, — продолжил Егорыч. — К нам
сюда иногда монах какой-то приезжает… на родник. Вот и в прошлом
годе был. Это уж когда вы уехали, — старик посмотрел на меня. —
Странный монах, не крестится, не молится, только видом монах. Всё
по деревне ходил да сказки рассказывал…