– Алексей, вас ещё не отпустили. И какой резвиться? Это
опасно!
– Он не может постоянно сидеть в четырёх стенах. И надо
освободить комнату на время ремонта.
Иван Фёдорович шумно выдохнул и сказал:
– Подождите здесь. Никуда его не выпускайте.
Куратор вышел в пустой коридор, и закрыл за собой дверь. Я
осмотрел Зубастика, к острым чешуйкам которого прилип поролон.
– Пойдём, помоемся, – указал я мальку, открывая дверь
санузла.
Прошлый урок я усвоил, поэтому в этот раз мыл его в одних
трусах. Видимо, между чешуек скапливалась грязь, поэтому вода
стекала тёмно-синего цвета.
– Где же ты так умудрился измараться за два дня?
Я спросил вслух, но регат понял причину моего негодования. Он
выпучил на меня большие глаза и передал ряд образов.
В три часа ночи, когда свет в училище не горел даже в коридоре,
малёк открыл дверь и вышел! Он бесшумно передвигался по темноте.
Чувствовал запах магии, к ней и тянулся. Зубастик показал весь свой
путь, даже то, как он ловко прошмыгнул мимо охранников. Зашёл в
подвал, которым давно никто не пользовался и пока пробирался к
источнику запаха, устроил немалый погром. Повезло, что этого никто
не услышал… Но это не самое главное. Зубастик отодвинул древний
шкаф с коробками, и непонятно как у него на это хватило сил. И
вошёл в подземелье… Там убил и сожрал трёх небольших крыс, пока не
пришёл к источнику запаха. Это была лужа магического концентрата, в
которой он и повалялся без зазрения совести. Судя по проделанному
пути, совестью мой питомец точно не обладал. Вернулся он также
скрытно. Закрыл за собой дверь, и на ней активировался
автоматический замок.
– Ну ты даёшь, – сказал и вылил мальку на голову полбанки
шампуня. – Больше так не делай.
В ответ я получил грустные образы, где Зубастик ходил по комнате
и не знал, чем себя занять. М-да, такими темпами его быстро
обнаружат… Надо лучше за ним следить, раз он каким-то образом
обошёл все защитные заклинания, что наложены на эту комнату.
Но стоило об этом подумать, как Зубастик замотал головой.
– Я не сомневаюсь, что ты умный. Но иногда лучше держаться
подальше от людей. Людям сложно принять того, кого они не
понимают.
После помывки я вытер малька полотенцем, но на белой ткани всё
равно остались синие разводы. Потом вытерся сам, уже другим, и
обратно оделся. А Иван Фёдорович всё не возвращался.