— Маркус Темный.
Майор замер на полпути и медленно
вернул взгляд на обманчиво радушного офицера. По-хорошему послать
бы его к хренам делать официальный запрос по всей форме, но Стратов
этого просто так не оставит.
Этот клещ если в кого-то вцепился, то
уже не отпустит и чем сильнее сопротивляться, тем сильнее он начнет
сжимать свои клешни. Поганый стервятник уже столько хороших ребят
погубил ради своих амбиций...
— Маркус Темный еще новичок и
находится под юрисдикцией Рекрутского Корпуса, — все же осторожно
возразил майор.
А мелкий гад и глазом не повел.
Смелый, когда за спиной самый «жирный» отдел Министерства,
привыкший получать все по первому требованию.
— Уже нет, товарищ майор. Одаренные с
седьмой и выше категорией Стража не связанные контрактом с
Рекрутским Корпусом, не являются вашей юрисдикцией, — процитировал
уставное положение Министерства дерзкий офицер, — Маркус Темный на
контракте с вами?
— Нет... — сквозь зубы ответил
Горемыка, — но и категория у Маркуса восьмая! Он получил лицензию
меньше месяца назад!
— Устаревшая информация, товарищ
майор, — хмыкнул старший лейтенант, — Актуальная категория Стража
Маркуса Темного — седьмая. И давность получения лицензии не имеет
значения.
Никита Никитич Горемыка судорожно
пытался найти способ задержать хоть на немного процесс, но понимал,
что это сделает только хуже.
Наблюдая за успехами Маркуса, старый
вояка понимал, что Корпус Координации рано или поздно им
заинтересуется, но майор полагал, что у него будет больше времени
на подготовку Маркуса!
Кто ж знал, что он поднимет три
категории в столь короткий срок! Да Маркус же даже из столицы почти
не выезжал!
Так и не найдя аргументов, Горемыка
неохотно поднял трубку и произнес:
— Лидочка, сними копии с данных по
Маркусу.
— Нет, вы не поняли, товарищ майор, —
покачал головой молодой офицер, — в интересах Имперской
безопасности Страж Маркус Темный полностью переходит под нашу
юрисдикцию. Все электронные и бумажные копии его дела уничтожить, а
оригиналы передать нам.
Вот же поганые ублюдки, — прорычал
про себя Горемыка, но открыл шкаф за спиной и вытянул оттуда
увесистую папку. Вот почему он заявился ночью. Чтобы не дать ни
единого шанса утаить хоть что-нибудь.
Но не на того напали. Подержав папку
в руке чуть дольше положенного, Горемыка точечно обратил в прах два
сложенных отдельно самых важных листа личных заметок и сохраняя
невозмутимое лицо, постучал папкой по столу, ловко стряхнув
пепел.