— Подписывай, тебе говорят!
Я попыталась обойти слетевшего с катушек хозяина оранжереи, но тот схватил меня за руку и потащил к столу. И тут я поняла, что мне даже подписывать не придётся — читала о таком мошенничестве. Надо просто приложить руку мага к документу — зачарованная бумага считывает оттиск ауры и всё — договор подписан.
— Да не упрямься ты, девчонка! У тебя всё равно нет выбора.
Эти слова привели меня в бешенство. Девчонка? Нет выбора?
Как же вы мне все надоели. Учишься. Учишься... Растёшь. И всё равно нет выбора? Да почему?
Я — растомаг!
Окна зазвенели оттого, что земля заходила ходуном — из паркета вырвался корень, половица, отлетев, со всей силы ударила Пфайфера по подбородку, вторая же прилетела в лысину управляющего, на беду приоткрывшего дверь кабинета — узнать, что случилось...
— Ай! Больно...
— Что это? — господин Пфайфер, выпустив мою руку, схватился за шею, одновременно пытаясь освободить ногу от пут.
— Растения, — пояснила я ему, боком пробираясь к двери.
— Ты позвала их на помощь? — в глазах Пфайфера-старшего читалось искреннее изумление.
Странно — он же растомаг. Что его так удивляет?
— Простите, но... Я не буду подписывать договор, — твёрдо заявила я уже у самого выхода — управляющий, получив по лбу, ретировался. Путь свободен.
— Можешь забыть о конкурсах и карьере, дурочка. Поняла? Все пути тебе перекрою! — донеслось в спину.
3. Глава третья
Я бежала, не разбирая дороги, задыхаясь от обиды и несправедливости.
За что так со мной? Я чуть не попала в рабство! Магический договор был подготовлен, и если бы не эта нелепая, унизительная практика, то...
Представила, как ставлю подписи, разомлев от перспектив и чувства собственной значимости. Пфайфер, с вкрадчивой улыбкой рассказывает о том, какая я талантливая, умная, работоспособная и гениальная, подсовывая одну бумагу за другой...
Тщеславная дурочка!
Остановилась отдышаться. Вспомнила о конкурсе и... зарыдала с новой силой. В голос. Братья Пфайфер — в жюри, а значит...
Это конец.
Через какое-то время слёзы всё же закончились, и сквозь пелену пережитого горя медленно, несмело, словно первый росток магического тюльпана, стал пробиваться в моём потрясённом сознании здравый смысл.
«Возьми себя в руки, — шептал он. — Свет что ли клином сошёлся на этом конкурсе? Подумай-ка лучше, госпожа растомаг, как спасти Клайва!»