– Какой истины?
– Окраины городов не только
промышленные, но и опасные места, – проговорил Фэн. – К огромному
сожалению, там есть преступность и бедность, с которой мы постоянно
боремся.
– Вот оно как, – беспокойно произнёс
Лован.
– Да, поэтому не стоит лететь туда,
– сказала советник Сэа.
– А можно я всё-таки слетаю? –
спросил Леджер.
– Что? Зачем? – возмутился Фэн.
– Просто интересно. Хочу посмотреть
на другую жизнь. Видите-ли, планета, на которой я жил, была
горизонтально поделена. Наверху жили богачи, а внизу – бедняки. И
верх не видел, как живёт низ, а низ не видел, как живёт верх.
Планета… – Леджер взглотнул. – Планета не была свободной, чего не
скажешь о вашем шаре. Взглянув на обратную сторону медали, я
почувствую себя свободным.
Господин Фэн откинулся на спинку
кресла.
– Ладно, – махнул рукой голубокожий
гуманоид, – так уж и быть; я отпущу тебя на окраины, но при одном
условии; тебя будут сопровождать охранники.
– Хорошо.
***
Разница между центром столицы и её
бедными окраинами была разительной. В центре полиция бдительно
несла службу, здесь же её не было, из-за чего преступления,
считавшиеся чудовищными в центре, тут являлись обыденностью.
Повсюду торчали вырвиглазные
вывески, оформленные гораздо ярче и крикливее чем в центре.
Некоторые из них рябили помехами. У тротуара, по которому шёл
Леджер в сопровождении четырех коренастых охранников в черной
униформе, была выбитая и местами треснутая плитка.
Фасады зданий были блеклыми,
неказистыми и совсем уж ветхими.
Всё казалось грязным, в том числе и
население.
«Эх, вам тоже не удалось избежать
этой учести, – с горечью подумал Леджер. Он видел, как на каждом
углу выпивали алкоголь и нюхали наркотики. – Государство, которое,
как заявляют пропагандистские слоганы, уничтожило нищету,
превратились в то, против чего боролось. Да уж, идеальное
государство… Хм, а могло ли быть иначе? Думаю, нет, поэтому хватит
разочаровываться. Все эти правители жаждут власти, а жизнь простых
людей и инородцев им неинтересна».
Заметив вывеску, рекламирующую бар,
Леджер решил зайти в кантину. Дверь с шипением отворилась, впустив
его и охрану внутрь. В воздухе клубился тяжёлый, сладковатый туман.
Тем не менее, Леджер мог различить очертания посетителей различных
рас, двигавшихся в такт громкой примитивной музыке.