- Забронировать оконечности нужно на
«Полтавах» - там ведь казематы сделали для шестидюймовых пушек, три
листа наложили друг на друга. А на продление броневого пояса хватит
пары толщиной – два дюйма стали, плюс бортовая обшивка – вполне по
себе будет прочная преграда для любых осколков. Работы можно вести
в доке, в самом Дальнем. По размерам вполне подходит, в отличие от
Порт-Артура. «Иноки» и «рюриковичи» туда не войдут, а эти
броненосцы вполне можно запихнуть.
- Перегрузка на броненосцах сейчас и
так серьезная, хотя мы все катера и баркасы убрали. Но если боевые
марсы снять, шлюпбалки, надстройки частично демонтировать, то
облегчить еще тонн на двести можно. Торпедные аппараты тоже долой -
излишний груз на себе таскать, ведь с запасными минами тонн восемь
будет. И плевать, что из столицы напишут – оружие, которым нельзя
поразить неприятеля, сражаясь в линии, нужно снимать пока не поздно
– если в бою снаряд взорвется в отсеке, а он не бронирован, где
аппарат со снаряженной самодвижущей миной, беды не миновать. Польза
от нее гипотетическая, зато опасность реальная!
- Ты прав, Евгений Иванович – убирать
нам надобно аппараты с броненосцев. Лучше сдвоенные на все
миноносцы поставить, тогда перезаряжать в море не будет нужды –
выпустил торпеду и уходи из боя. Тумбы можно на заводе сделать,
мастера есть, и подкрепления подвести – а работы провести, когда
миноносец в док на очередной ремонт поставить.
Макаров написал на листке несколько
слов, под которыми поставил цифры. Как никто лучше он знал
хронические болезни русского кораблестроения, одной из которых,
причем главной, являлась перегрузка еще на стапеле. А она возникала
еще при проведении набора, ошибки в расчетах усугублялись
постоянными заменами одних материалов на другие, причем для
обеспечения должной прочности ставили листы куда более толстые, чем
предусмотренные изначально. К тому же постоянно вносились изменения
с целью «улучшения», а это все возрастающая масса. Росла осадка,
падала скорость, броневой пояс оседал ниже в воду.
Сами моряки обычно прибегали к
меньшему запасу угля, в поход выходили с угольными ямами наполовину
заполненными, а это существенно ограничивало дальность плавания –
одно цеплялось за другое, и выйти из порочного круга было
невозможно.
Однако наместник отчаянно пытался с
этим пороком бороться – слал телеграммы в Петербург, требуя не
столько ускорять работы по введению в строй новых броненосцев,
сколько не допускать чрезмерной перегрузки. Из слов Куропаткина он
понял, что главной причиной гибели русских броненосцев в Цусимском
бою стала именно строительная перегрузка чуть ли не в две тысячи
тонн. Из-за нее главный броневой пояс целиком ушел под воду, и
основной защитой стал верхний пояс, что лишь в средней части имел
максимальную толщину в шесть дюймов.