– Ого. Сочувствую, – выдохнула я.
– Не стоит, я был совсем ребенком, – покачал головой Йен. – Уже давно успел с этим смириться.
– А как так вышло, что к тому времени у младшего брата Кая был сын?
– Кая? – со смаком повторил Йен, словно пробуя имя на вкус. – Интересное сокращение, ему даже идет. Отец был младше всего на год, если переводить на людской возраст. Его не готовили к трону, и предоставленный сам себе, он рано влюбился, а почти сразу после этого появился я. Ребенок завел ребенка, так потом мне говорили. Впрочем, вернемся к попытке переворота. Заговорщики хотели вырезать султана, его детей и внуков, чтобы после некому было мстить. А мою бабушку вновь отдать замуж, но уже за ее дядю, дабы она родила новых наследников. Всем же известно, что способность полностью обращаться в людей имеют только дети от первой жены. Паскудный и мерзкий план, если честно, да и бессмысленный, ведь обе полноценные ипостаси переходят исключительно по мужской линии. Иногда, читая хроники прошлых времен, о красивых поступках и доблестных воинах, мне кажется, что нынешние наги совсем ОЗМЕЕЛИ.
– А сейчас ты и сам говоришь, как старый дед, – несколько грустно улыбнулась я.
– Я просто говорю правду, – пожал плечами Йен. – В итоге план заговорщиков провалился. Дедушка отбился от нападения, да и мой дядя, не так давно вошедший в возраст мужчины, пролил свою первую кровь. А вот моего отца, как и мать, они смогли застать врасплох – как мне рассказывали, отец всегда был больше мечтателем, чем воином, а потому не смог оказать должного сопротивления. Они уже принялись за меня, когда пришел Кай и расправился с ними. До сих пор помню его жуткий вид и залитое кровью лицо… Разумеется, к следующему дню всех причастных казнили, и переворот вошел в историю, как провальный. Да только, по сути, заговорщики добились своего. Когда бабушка покончила с собой, дед тяжело это проживал, а всеми делами занялся Кай. Он же и меня взял под свое крыло, заменив отца, и я благодарен ему. А теперь просто подумай, каков наш султан на самом деле.
И вздохнув, Йен ушел, оставив меня размышлять над сказанным.
А поразмыслить было над чем – слова нага открыли для меня султана совсем с другой стороны.
Да, оказывается, Каю многое пришлось пережить. Интересно, сколько лет ему тогда было? А сколько ему сейчас?