– Все равно. Но одно дело, когда меня считают просто некрасивой. Что ж, у каждого свои вкусы. А другое, когда вот так…
Кай промолчал. Его движения были уверенными, он легко кружил меня в незнакомом танце, делая всю работу за двоих. Признаться, мне даже понравилось – султан все же был мужественным и довольно красивым, пусть змеиные черты явно проглядывали в его лице.
– Твой подарок уже прибыл во дворец. Велел оставить его в твоей комнате, – поморщившись, сообщил он, возвращая меня обратно к другим невестам. – Могла бы предупредить, что за зверя держишь…
Новость меня обрадовала, по Бенедикту я соскучилась. И только спустя минуту поняла, что имел ввиду Кай, говоря последнюю фразу – в природе хорьки со змеями не очень дружат. Ну и ладно. Может хоть так всякие звездюлины меньше ко мне приставать будут?
Когда султан увел танцевать другую невесту (видимо, он должен был сделать это с каждой) ко мне снова подошел Саххшшан.
– Я так и не понял, что ты говорила, – почесав затылок, выдал он. – Но, если вдруг случится беда, ты можешь на меня рассчитывать. А пока держи.
И из-за спины наг достал гитару. Не мою, но тоже очень даже хорошую.
Играть сейчас смысла особого не было – музыка и без того громко разносилась по всему залу. Однако я перебрала струны, желая немного успокоиться. Какая разница, слышно меня, или нет? Я ведь для себя играю.
Вспомнив, крутившийся недавно в голове шансон, попробовала накидать аккорды, тихо запела себе под нос:
«– Давай, давай, а ну давай, танцуй со мной хвостатый Кай,
Да закружи ты в полечке, как будто я на волечке,
Сверни ты хвост колечечком, прикинься человечечком,
Вот в этом вся и разница – кто может, а кто дразнится».
Кроме припева я у этой песни больше ничего не помнила, да и припев вышел сумбурный, абсолютно бессмысленный и, чего греха таить, весьма корявый.
Но стоящие рядом невесты навострили уши, обернулись в мою сторону, даже хвостами стали подергивать – «Воровайки» пришлись нагиням по вкусу.
Стоило бы прекратить – кто знает, можно ли тут девицам подобным заниматься, да только останавливаться не хотелось. Так я хотя бы усмешки слышать перестала, и взгляды эти дурацкие больше не видела, сосредоточившись на струнах и движении рук.
Поэтому, вспомнив что-то более-менее танцевальное, затянула даже громче и уверенней: