— Слышь, ты чё тут делаешь? Хера ты тут ходишь?
Неприкрытая агрессия, даже через барьер блокатора, хлестнула по
мозгам. Жгучая, как крапива. Горячая, как угли. Втаптывая, повергая
в панику.
— Чё молчишь, а? Я тебя спрашиваю!
— Живу я здесь, — он кивком показал на свой дом.
— Фигасе, живёт он. Тут психотам не место!
Усилием воли, как атлант поднимающий небо, Андрей нашёл в себе
силы сопротивляться.
— Я ничего не нарушаю.
— Хули ты блеешь мне тут. Тя чё, не посадили ещё? Так ща
устроим. Марин, звони участковому, пусть заберёт этого.
Внутри закипало. Андрей чувствовал, как пси-масса поднимается,
клокочет, не в силах ответить.
— Участковый в курсе. Я стою на учёте в ЧиКа, признан социально
неопасным, — Андрею нечем было дышать. Злость наполнила воздух
невыносимой духотой, — Какие претензии?
— Чё?
— Звони давай, участковому. Он ко мне часто заходит. Пусть
разберётся, что у тебя за проблемы.
Пси-масса давила невыносимо. Стена блокатора выгибалась пузырём,
трещала, но пока держала. От напряжения глаза Андрея налились
краснотой.
— Слышь, — мужик дрогнул, почувствовав что-то, — чё к бабе моей
приставал?
— Не трогал я её, — Андрей сделал шаг навстречу противнику, —
сама до меня докопалась. Есть вопросы ещё? Нет? Давай тогда.
Стараясь не оглядываться, он пошёл к своему дому. Спиной ощущая
ненавидящие взгляды. Позади слышалась ругань. Женщина возмущённо
кричала, что у них дети, а тут гуляет выродок. Мужчина что-то
невнятно отвечал, вызывая новые визгливые тирады.
Пси-масса откатилась, и Андрея снова объял страх. Безотчётный,
липкий как битум. Он почувствовал влагу на левой руке, опустил
взгляд и увидел, что в приступе гнева раздавил половину яичной
упаковки. По пальцам стекала холодная противная жижа.
— Чёрт!
Он с брезгливостью выкинул упаковку в соседский мусорный
контейнер. Гадливо встряхнул рукой.
— Ненавижу. Всех вас ненавижу. Уроды.
Андрей громыхнул калиткой и пошёл в дом.
Чтобы успокоиться, Андрей залез под холодный душ. Долго стоял
под ледяными струями, позволяя воде унести дурное настроение.
Растёрся полотенцем до красноты. Переоделся во всё чистое. Налил
стакан кефира и вышел во двор. На лавочке, залитой вечерним
солнцем, к нему вернулось подобие душевного равновесия.
Стакан был наполовину пуст, когда взвизгнула петлями
калитка.