Так что еще через полчаса я был у своего поместья. Ну надо же,
все устояло! Хотя, учитывая то, что здесь его охраняло, то монстры
должны креститься и обходить его стороной.
Я со страшным скрипом открыл заржавевшие ворота в высоком
кирпичном заборе и завел мотоцикл внутрь. Все прошло намного более
гладко, чем я рассчитывал. Или мне просто повезло? Не знаю, должно
же когда-нибудь...
Я отпер дверь дома и вошел внутрь... И тут же оказался на полу
от сильного толчка, а надо мной лязгнули впечатляющих размеров
клыки. Вот засада...
Упырево, поместье графа Константинова
На меня смотрели оранжевые глаза, в которых плескался адский
огонь. А клыки были близко, слишком близко от моего лица. Казалось,
еще чуть...
— Я тоже рад видеть тебя, Лами, — сказал я, плотно прижатый
аппетитными бедрами к полу.
Клыки спрятались, но адский огонь никуда не делся. На мне в позе
наездника сидела красавица, вызывающая дикое и непреодолимое
желание. Впрочем, за последние три сотни лет я ему не поддался, не
поддамся и сейчас. Потому что это смертельно опасно, даже для
меня.
Неожиданно она выпрямилась, ударила меня кулачками в грудь, и...
заплакала!
— Пять лет, пять долгих лет! Где ты был, Джованни? — сказала она
на итальянском.
— В гробу лежал. С дыркой в груди и кинжалом в сердце. Ты же
знаешь наши обычаи.
— Если бы ты взял меня с собой, этого бы не случилось!
— Я берег тебя, глупышка! — погладил я ее по руке. — А то бы
сейчас служила какому-нибудь другому альфе, который не был бы столь
щепетилен, — сказал я ласково.
— Все равно, эти годы я тебе не прощу!
Это точно. Нет, не то, о чем вы подумали. Лами была суккубом, то
есть действительно настоящим демоном, не простой нежитью. Высшим
демоном.
Я выиграл ее в манкалу у главного евнуха турецкого султана,
который неосторожно заявил, что ни один белый никогда не победит
его в этой игре и еще более неосторожно поставил на кон
суккуба.
Вообще, конечно, мне стало жалко девушку, если так ее можно было
назвать. В силу своей природы и положения доставалось ей от хозяина
по полной. Как мне потом она рассказывала, это существо любило
после обкурки гашишем раздеваться донага и хлыстать ее магическим
золотым хлыстом, вымещая свою немощность на демоне, чья сущность
жаждала совершенно другого. Ее поймали берберские колдуны,
привязали к магическому артефакту и продали любителю диковинок
кизляр-аге, который ее использовал не по назначению.