— Я не понял, на чьей вы стороне? — прищурился Ивашкин.
— Я говорю объективно. Хотите — слушайте, хотите — потешьте ваше
самолюбие и поддайтесь эмоциям, — пожал плечами Астафьев. — Такова
правда. И граф имеет право на все действия, которые будут
направлены против вас. По любому закону, будь то человеческий, или
наш, упырский.
— Вы так считаете? — зло сузил глаза Ивашкин.
— А вы нет? По законам Российской Империи вы совершили несколько
преступлений. Заговор с целью убийства, похищение, незаконное
лишение свободы, а теперь еще будет кража и мошенничество в особо
крупных размерах.
— Пусть пойдет в имперский суд и докажет все то, что вы сказали.
Если дойдет.
— Я об этом и говорю, — вздохнул Астафьев. — Он прав, а вы —
нет. Я работаю на вас, поэтому и растолковываю очевидные вещи.
— Ой, все! — как девочка-истеричка вскинулся Ивашкин.
Ему была неприятна вся правда, которую изложил поверенный.
Потому что он был прав, а Ивашкин со товарищи, точнее, хозяева —
нет. По любой системе оценки. И граф имел полное право потребовать
от него удовлетворения через дуэль. А состязаться с семисотлетним
убийцей-альфа...
— Ладно, я подумаю, как можно удавить графа, не нарываясь на
открытый конфликт.
— Надеюсь на ваше благоразумие, — кивнул Астафьев.
— У вас все? — посмотрел на него в упор купец.
— Да, удаляюсь-удаляюсь, — сказал поверенный, и вышел.
Ивашкин отхлебнул остывший чай и поморщился.
— Мишка, скотина, принеси мне горячего чаю! — заорал купец.
И никто не видел, как улыбался Астафьев, спускаясь по
лестнице.
— Я вернулась! — Лами появилась передо мной, когда я уже
забросил ноут и углубился в ее записи.
— Судя по тому, что у тебя вид кошки, сожравшей канарейку, ты
удачно провела время, — бросил я взгляд поверх книжки.
— А то! — она выгнулась дугой, принимая такую соблазнительную
позу, что у меня аж...
Ну короче, надо мне будет в Устьевске навестить пару знакомых
дам, а то пять лет вынужденного воздержания...
— Правда, это были не канарейки, но это мелочи, продолжила Лами.
— Даже лучше — ощипывать было не надо, достаточно было снять...
— Избавь меня от таких подробностей! — строго сказал я. — Меня
не интересует что и у кого ты высосала.
— Фи, какой ты грубый! Ну подумаешь, немного попиталась. И,
кстати, даже про тебя не забыла, — она подвинула медицинский
контейнер. — Заскочила в одну больничку, немного облегчила их банк
крови... Взяла твою любимую, четвертую отрицательную. Резус-нулевой
не было, увы.