— Ладно, — сказал я. — Тогда разбежались и встречаемся вечером.
Доложишь об успехах.
Это чтобы напомнить ей, кто в доме хозяин.
— Слушаюсь и повинуюсь, о, мой повелитель! — издевательски
пропела она, присаживаясь в книксене, цопнула папку и
телепортировалась с ней в спальню на втором этаже.
Я покачал головой и в свою очередь переместился к платяному
шкафу, подобрать свой гардероб для арены. Долго морочиться я не
стал, надел свой кевларово-углепластиковый костюм, вот только шлем
оставлю, не нужен он мне. А чтобы оставаться инкогнито, хватит
черной маски типа ковидной и темных очков на пол-лица.
— Лами! — крикнул я ей. — Где, говоришь, это
Ристалище-дристалище находится?
Устьевск, промзона
Да, ну и дыра. Где же еще может находиться арена для подпольных
боев, как не в старой устьевской промзоне, заброшенной много лет
назад? Самое злачное место, как его называли аборигены — «Волшебный
лес». Почему? Все очень просто — «туда зашел, и там исчез». При
обилии старых промышленных печей, подземелий и реки Устьевки
неподалеку — немудрено. Мест, где можно спрятать труп незадачливого
лоха, полно.
А вообще нормальные жители обходили промзону стороной. Даже
поцики, как презрительно здесь называли местную донельзя
коррумпированную полицию, сюда не заезжали. А то были прецеденты с
мордобоем и членовредительством. Учитывая, что весь местный
полицейский гарнизон был в несколько раз меньше, чем количество
гопоты с промзоны, ни один рейд успехов не приносил, даже наоборот.
Поэтому местных просто не трогали, находясь с ними в вооруженном
нейтралитете. Типа мы вас по пустякам не трогаем, а вы свою шваль
держите при себе, поймаем в городе — сами виноваты.
Держал промзону некто Кержак, с которым я был очень хорошо
знаком. Хитер, жесток, силен. Очень мстителен. Но вот только один
минус — он человек. А, следовательно, для нас — низший, которому
когда-то я отдавал приказы. Как и Эрик, и Линда. Смертный нам не
ровня по определению. А обращаем мы далеко не всех — это привилегия
— и несмотря на просьбы бандюка ни я ни Эрик не собирались это
делать. Нечего ему быть Другим, хоть вампиром, хоть оборотнем.
Пусть от артрита и геморроя мучается, как все обычные люди.
Я накинул морок и ступил через номинальную границу промзоны —
пересек заброшенное шоссе, отделявшее ее от других районов. Сейчас
в дневное время промзона была еще проходима — аборигены хоть и
провожали меня взглядом голодной собаки на кусок мяса, но что-то их
останавливало. То ли рукоять скимитара, торчавшего за плечами, то
ли кобура с армейской «Береттой» на бедре, а может быть и ножны с
«Ка-баром». В любом случае до указанного Лами адреса я дошел
спокойно.