- Правильно. Вверху. А сейчас одна из них внизу. Что это значит?!
Я не стала отвечать на идиотский вопрос и опустила глаза. Но Темный
продолжал:
- Скорость лошади в упряжке составляет примерно пятнадцать фарлонгов в час. До
монастыря, в котором, я надеюсь, вас чему-то научили, тридцать фарлонгов. Я
даже указал, что вы должны были выехать в десять, чтоб прибыть в полдень. Это
значит, что по пути вы останавливались и занимались непонятно чем. Что вы
на это скажете?
Что я скажу? Переодевались мы с Агнес не более десяти минут. А за остальные
двадцать пусть спрашивает у Густава. Почему его лошадь движется не с заданной
господином Темным скоростью. Но оправдываться я не собиралась. В глазах
всесильных это выглядит жалко. Поэтому я просто промолчала и подумала, что не
заметила над входом надписи: «Добро пожаловать в ад!»
То, что он сейчас докапывался, было ерундой. Гораздо хуже я чувствовала себя
от униженности положения. Он такой мрачный и могущественный. А я возле порога с
жалким узелком. Как нищенка или бродяжка, пришедшая просить кусок хлеба.
Так меня ж и предупреждали! «Нечего раскисать!» - скомандовала я себе. Иначе
он не оставит мне и шанса на выживание. Высосет всю кровь и выбросит
бездыханную тушку на помойку. Подумаешь! Позанудствует и покажет мне, наконец,
где я буду спать, где с дороги могу умыться и руки помыть. Или он уже сейчас
ждет, что я упаду в обморок? Может, и упаду. Но не сейчас. Я напомнила себе,
что должна выжить на службе этому упырю.
- Простите, господин Вальдинг! Можно мне привести себя в порядок? Кто мне
покажет мою комнату? – самым кротким тоном, сделав вид, что не слышала его
вопроса, задала встречный.
Я увидела, как он от такой наглости вытянулся, будто сомневался в том, что
услышал.
- Может, вам еще и ванну предложить?! – в голосе звучала откровенная
издевка.
Самый простой способ расслабить противника и усыпить его настороженность –
это прикинуться тупоголовым тушканчиком. Что я тут же и сделала. Я расплылась в
самой благодарной улыбке и для убедительности радостно закивала.
- За ванну сейчас я готова неделю работать бесплатно! – глядя честными,
бесхитростными глазами, заверила я.
Мне показалось, что под зловещей маской у него взлетели брови. Конечно, я не
видела выражения лица, но его эмоции сейчас выдавали его жесты. Закрытая поза
скрещенных рук сменилась на позу, выказывающую удивление, смешанное с
возмущением. Одной рукой он оперся на стол позади туловища, а второй, согнутой
в локте, - на колено. Таким образом получилось, что он наклонился вперед,
словно пытаясь получше разглядеть чудачку, которая позволила себе такую глупую
храбрость. А я что? Я ничего! Мне надо выжить! Поэтому пока роль
тушканчика вполне себя оправдывает.