Я киваю, хотя не совсем понимаю, к
чему он ведёт.
— А ты, Селена? — обращается герцог
Кир Де Стайн к дочери. — Ты будешь танцевать с Ксандром
Руманом?
— Да, — тихо, но уверенно отвечает
девушка и смотрит мне в глаза, а затем говорит, так громко, чтобы
все в зале её услышали: — Я буду танцевать с Ксандром Руманом!
До меня наконец доходит, что танец —
это, не просто так, а часть ритуала помолвки, что-то вроде
финального аккорда, когда ещё можно разорвать соглашение, если, по
всей видимости, одна из сторон отказывается от танца.
— Тогда, — продолжает Дант Руман, —
если никто не возражает, — герцог обводит взглядом всех
собравшихся, — то сейчас я объявляю ваш танец и говорю всем, что
помолвка Ксандра Румана и Селены Дель Грей свершилась!
Я уже беру Селену за руку и мысленно
готовлюсь к… (Сам не знаю, чему: вальсу, польке, кадрили? Как здесь
вообще принято танцевать?), как из толпы доносится наглый, с
хрипотцой, голос:
— Я возражаю!
Все поворачивают головы в сторону
дерзнувшего это сказать. И я тоже.
— Кто это произнёс? — грохочет Дант
Руман. — А!? Кто?!
— Я! — из ниши в стене выходит
широкоплечая фигура, а по толпе прокатывается ропот. — Я! —
продолжает фигура, которая выходит из тени и становится так, чтобы
все могли её рассмотреть.
Это оказывается, примерно мой
ровесник, только ниже меня ростом, коренастый, в необычном доспехе
чёрного цвета, со шпагой и развевающемся алым плащом за спиной.
Парень продолжает:
— Я — лорд Вар Де Ган! Сын герцога
Цес Де Гана — старшего Советника Императора Двух Миров, заявляю
свои права на Селену Дель Грей! И, в соответствии с Кодексом
Благородных, вызываю Ксандра Румана на дуэль!
На этих словах Вар Де Ган обнажает
шпагу, выдвинув её из ножен на расстояние в ладонь, и становится
так, чтобы я мог, как следует рассмотреть его лицо.
У него коротко остриженные волосы
цвета соломы. Жёсткое и надменное лицо, покрытое отметинами, как
после оспы, и пронзительные чёрные глаза, злые, как у бойцового
пса.
Если бы не одежда и доспех, то я бы
никогда не поверил, что он — из благородных. Больше похож на
матёрого каторжника, а если судить по его жилистым пальцам с
массивными суставами, то лорд ещё и работал в каменоломне. Одним
словом — крепкий орешек, но я и не таких обламывал!
Значит — вот он — мой враг и человек,
который прожигал меня взглядом.