Он снова попытался сократить расстояние, хотя вроде бы и не атаковал агрессивно — руки в карманах, лицо расслабленное. Но я по инерции отступала, и так все хорошо слышно, зачем нам ближе-то стоять? Натолкнулась спиной на высокий столик. И, еще до того, как успела сообразить, обмерла. Сердце ухнуло вниз за секунду до грохота. Я даже не обернулась, дала себе несколько секунд полной фрустрации. Да и по звуку ясно — столик качался, качался, ваза летела, летела, да и разбилась.
Александр Дмитриевич склонил голову набок, так и не вынимая рук из карманов, но почему-то улыбнулся. Эта улыбка оказалась пострашнее, чем предыдущий звук.
— Опа, — сказал очень мягко. — Семьсот тысяч.
Сердце так и не собиралось запускаться снова, в ушах зашумело, потому я даже удивилась, что смогла говорить:
— Ничего подобного. Это не моя вина. Если бы вы не спровоцировали, то ничего бы не разбилось.
Его улыбка стала чуть шире:
— Справедливо. Делим вину на всех участников. С тебя триста пятьдесят тысяч. Пункт договора о материальной ответственности.
У меня кровь от мозга вообще отлила. Голова закружилась. Я успевала только обрывки мыслей улавливать — буду работать бесплатно, пока долг не покрою? Или сейчас возмущаться о несправедливости? Или просто молча уйти — пусть в суд подает. И вот уже по решению суда и буду беспокоиться. Или… Ни одна мысль не оформлялась полностью, они просто мельтешили, кружа голову еще сильнее.
Потому я и не сразу расслышала тихий голос:
— Карина, только в обморок не грохнись, прошу. Жаль, что Вероника с Тимуром ушли, так бы на четверых раскидали.
Я уставилась на него — шутит, что ли? С другой стороны, а ему-то почему бы не пошутить? Но я по-прежнему молчала. И теперь, когда он сделал шаг ко мне, уже не отступала — ноги ватные стали, спасибо столику — покачнулся, но устоял, теперь меня немного поддерживал.
— Или мы можем решить вопрос иначе, — как-то слишком легко предложил босс. Если уж начистоту, то злости в его лице или тоне я вообще не улавливала. — Ты выполняешь две мои просьбы, убираешь этот мусор, и больше ничего не должна.
Чувствовала, что пожалею об этом вопросе, но не смогла его не задать:
— Какие просьбы?
— Первая — ты мне подробно рассказываешь обо всех отношениях с моим братом.
— И все? — удивилась я. Какая-то совсем мелочь. — Я почти все уже рассказала! Прискакал, заставил, ускакал. Ну, могу и весь разговор с мамой воспроизвести, если понадобится. И даже письменно всю историю изложить.