Ключа от шкатулки в чемодане не было.
– Господи... Какая же срань происходит... – Я закинул вещи
обратно, распределил их равномерно, а потом закрыл чемодан и начал
соображать, куда его деть.
Что это за деньги, совершенно непонятно.
Я могу, конечно, ошибаться...Однако, первый вопрос, который
приходит в голову – откуда у капитана, который не столь давно
вообще был на фронте, такие деньжища? Пока вообще не разбираюсь в
современных финансово-экономических реалиях, но уверен, подобное
количество банкнот, это – очень до хрена. Что ж, Капитан Волков за
год успел их заработать? Ну, вряд ли. Хотя, даже не вряд ли.
Невозможно! Вот как будет правильно.
И тем не менее, объяснений нет, а деньги есть.
В общем, в итоге, кружился я с этим чертовым чемоданом по
комнате, как дурак с писаной торбой. Но спрятать его в данном,
конкретном помещении, было негде. Шкаф оказался полностью пуст.
Соответственно, если кто-нибудь откроет дверцу, чемодан сразу на
виду.
Не то, чтоб я подозревал жильцов этого дома в пагубной страсти к
воровству, но после знакомства с двумя дамами, жаждущими моего
капитанского тела для своих дочерей, хрен его знает...хрен его
знает...
Может, они мне тут в мое отсутствие решат сюрприз приготовить.
Или... Не знаю... Убраться. В любом случае такие понятия как
чувство такта и личные границы этим женщинам незнакомы.
Короче, за час метаний измаялся в конец.
Потом плюнул на все, взял чемодан с собой и отправился искать
тот парк, о котором говорил майор Сирота.
– Молодой человек, ну, таки вы будете покупать или мене забыть
вас навсегда?!
Я повернул голову и посмотрел на женщину, которая сидела прямо
на парапете. Она в ответ смотрела на меня. Причем таким взглядом,
что я непроизвольно одернул пиджак свободной рукой и где-то в
глубине души испытал чувство стыда. Потому что смотрела она с
осуждением, будто я ей должен приличную сумму денег. Вот как.
Перед женщиной стояла маленькая скамеечка, а на скамеечке, в
свою очередь, стояли два небольших мешка семечек.
Вообще, эти летучие торговые точки в лице одного человека
встречались по всей дороге, от дома до самого центра. То есть идешь
по улице, а тут просто, ни с того ни с сего – на-ка! Сидит бабуля с
пирожками. С вполне обычными, домашними пирожками, которые у неё
сложены горкой в большой металлической миске и прикрыты кухонным
полотенцем. Продает их. И это не рынок, не место для торговли. Она
просто сидит и продает.