– Родя! Падлюка такая... На шо тебе спирт, спрашиваю!
– Струны протирать! – Гаркнул мужик. Причем сделал он это не
оборачиваясь и заодно ускорив шаг. Видимо, опасался погони.
– Какие струны?! Ты ерзаешь по обуви счеткой!
– Струны души! – Снова крикнул мужик своей благоверной, а я так
понял, это была именно благоверная, и от греха подальше свернул в
ближайшую подворотню.
– Вот падлюка…Вы гляньте люди добрые, шо делается…
В этот момент тетка заметила Цилю и , соответственно, меня. Она
резко замолчала, уставившись на нас с выражением крайнего
любопытства на лице, а потом подозрительно ласковым голосом
спросила:
– Циля! Циля, а шо это за товарисч? И где ты отхватила такой
сладкий кусок пирога?
– И вам доброго денечка, Роза Леопольдовна. – Моя спутница
кивнула тетке, а потом зачем-то повисла на моей руке. В полном
смысле этого слова. Просто хапнула меня за локоть и прижалась
бедром. Хотя, до этого мы просто шли рядом и я категорически хотел,
чтоб расстояние между нами ни в коем случае не сокращалось.
– Циля, таки где раздают такие подарки? – Тетка оказалась очень
настойчивой.
– Роза Леопольдовна, я таки не спрашиваю, откуда у вашей Римы
взялося то роскошное колье у прошлом го́де?
– Тю…Таки спрашивай. Кто мешает? И знаешь, шо я, тебе скажу.
Откуда я знаю иде моя Рима взяла то роскошное колье! Ее Лёник
молчит об этом под следствием уже почти год! Товарисчи из милиции
тоже хотели бы знать. Так шо насчет твоего кавалера? Лёника
выпустят не скоро. Боюся, моя Рима без пяти минут одинокая
женсчина.
– А это наш новый жилец, Роза Леопольдовна. – Голос Цили
буквально сочился мёдом и патокой. – Так шо, неха́й ваша Рима ждёт
своего Лёника.
— Ой, тююю... – Тетка фыркнула недовольно и тут же переключилась
на проходящего мимо дядечку. – Николай Матвеевич! Какое счастье, шо
вы тут идете. Буквально вчера ваша собака укусила моего Родю. Шо мы
будем с этим делать? Вы должны нам за нервы. Я требую
компенсации.
Дядечка, в отличие от этой особы, смотрелся очень культурным
человеком. Он был одет в светлые, с идеальными стрелочками, брюки,
белую рубашку, и на самом деле тащил на поводке собаку. Породу
собаки определить я бы не взялся. Мне она напоминала сильно
волосатого мопса чуть большего размера, чем положено. Однако, в
любом случае, с трудом могу представить, как этот пес кого-то
кусает. Бедолага оглядывался по сторонам, трясся, будто у него
собачий Паркинсон, и не иначе как от страха, каждую минуту
останавливался, дабы задрать заднюю ногу.