Миша Гольдман развел руками и посмотрел на меня очень
выразительным взглядом.
– Так шо, капитан, – Продолжил вместо него майор Сирота. –
Завтра ты должен оказаться на месте Шалого. Единственный человек,
кому доверяет Батя, это – тетя Мира. А ты, старлей...
Начальник отдела по борьбе с бандитизмом посмотрел на
Лиходеева.
– У тебя тоже будет роль в этой гастроли погорелого театру.
Я открыл глаза, уставился в потолок и с огромным чувством
сожаления несколько минут изучал пятна.
Нет, всё-таки интересно, откуда они там взялись…Полное ощущение,
будто на потолок кого-то долго и усердно тошнило. Первая версия,
насчёт помочиться, отметается. Слишком художественная форма у этих
пятен.
Сожаление мое было вызвано тем, что и потолок, и пятна снова
были на месте, не исчезли. Надежда, что очередным утром я проснусь
у себя дома, таяла на глазах. Вернее, она уже не таяла, нет. Она
трепыхалась на последнем издыхании, готовясь отдать концы. Похоже,
обратной дороги не предусмотрено. Жить мне в этом теле и в этом
времени до самой, твою мать, смерти. А я сильно опасаюсь, что
данный момент вовсе даже не фигура речи. И что смерть моя здесь
придет гораздо раньше, чем могла бы.
Я зажмурился, а потом снова открыл глаза. Ну, мало ли... Ни
черта подобного. Фокус не удался. Все осталось, как и было.
М-да уж…Какая только дурь не лезет в голову, когда вокруг –
полный трындец. А теперь я с абсолютной уверенностью могу сказать,
что трындец полный.
Казалось бы, хуже вряд ли может быть. Лежу в какой-то убогой
комнатенке, под убогим одеялом, которое будто сшили из множества
разноцветных кусочков, смотрю на убогий потолок. И все это
происходит через год после войны, а сам я – непонятный капитан
Волков, прошлое которого лично у меня вызывает много вопросов.
Слава богу, что пока еще только у меня.
Я с тоской покосился в сторону шкафа. Там за тяжелой деревянной
дверцей по-прежнему стоял чемодан. Его я проверил в первую очередь,
как только вернулся после встречи с майором Сиротой. Со стороны мое
поведение, наверное, выглядело странно. Кто бы увидел, точно принял
бы за психа.
Я, как только оказался в комнате, медленно подошел к этому
монстрообразному предмету мебели, а он реально напоминал монстра из
детских кошмаров, открыл дверцу и уставился на содержимое
шкафа.