Мне пророчили будущее
геолога-минераловеда, но я неожиданно для всех в школе увлекся
историей, и потому после школы поступил в наш ВУЗ на археолога.
Отца я практически не видел. Он
служил на подводной лодке. И порой уходил в длительные плавания.
Потому с мамой мы очень часто оставались одни. Не сказать, что это
привело к тому, что я совсем не скучал по отцу, но он как-то мало
интересовался моей жизнью, а я мало интересовался его. В результате
к окончанию школы нам и поговорить-то было не о чем, совершенно не
было общих интересов. Да и характеры у нас обоих оказались тяжёлые,
оба упрямые, твердолобые, не уступающие ни в чём. Мама металась
между нами, пытаясь как-то выстроить дружную семью, но у неё это
откровенно плохо получалось, особенно когда отец попытался
заставить меня поступить в мореходку, я же поступил туда, куда
хотелось мне, несмотря на какие-то там его договорённости. Тогда мы
с ним крепко поругались, и он даже выгнал меня из дома, так как я
видите ли подвёл его, а он договаривался с «важными людьми». Благо,
что это было ненадолго – он ушёл в очередное плавание. Тем не менее
мне удалось поступить самостоятельно, без всяких договоров на ту
специальность, куда и хотелось. О да! Факультет истории и
Археологии. Ну а куда ещё после моих увлечений камнями и второй
своей любви к древнегреческим мифам, приобретенной от книг великого
советского писателя и учёного Николая Альбертовича Куна?
Ну как простому мальчишке было
устоять перед подвигами Геракла, Тесея, Персея? А замирание сердца
от описания чудовищ Сциллы и Харибды, Немейского льва или
Лернейской гидры? А чего стоит самопожертвование Прометея? А
хитрость Одиссея? А описание греческих богов? Они вели себя словно
простые смертные: страсть, злоба, ненависть, и тут же любовь,
дружба, помощь, поддержка. Все боги разные, и чуть ли не на каждый
чих свой бог. Нет, это я утрирую, конечно. Но древние пантеоны
богов просто удивляли своей многочисленностью и к моему огромному
счастью, всё это мы изучали в ВУЗе! Это ли не счастье? Пять лет
промелькнули как один миг. Именно тогда отец захотел взять ситуацию
в свои руки и отправить меня служить на флот, но и тут я ему не
поддался и остался в аспирантуру. Со злости мы разругались до того,
что он перестал считать меня сыном, а я его отцом. И хотя на этот
раз из дома он меня не выгонял, но я ушёл сам. Снял комнату в
общежитии, договорился с тамошним комендантом. А вечером меня нашёл
наш участковый. И пригласил на опознание. Отец с матерью уехали на
машине в Москву по какой-то прихоти отца, и в их машину влетела
фура, за рулём которой уснул дальнобойщик. Машину моих родителей
смяло в лепёшку. А сами они умерли на месте. Опознать хоть что-то
было весьма проблематично. Узнать их удалось лишь по фрагментам
частей тела, да по обручальным кольцам. Хоронили их в закрытых
гробах. Но страшная картина из мессива мяса и костей двух близких
мне людей довольно часто преследует меня по ночам в виде кошмаров.
Я никогда себе не смогу простить этой ссоры. Ведь, если бы не наша
ссора, может тогда бы они и не поехали так внезапно в эту поездку и
тогда сегодня были бы живы. Я едва не возненавидел свою профессию
от этих мыслей, но лишь дело не давало скатиться мне до банальной
жалости к себе и элементарного пьянства. Но вместо этого с головой
ушёл в работу. И это принесло неожиданные успехи. Я работал долго и
много, на меня сгружали все возможные нагрузки, но для меня не было
большей радости, чем погрузиться в работу. Меня заметили, но не в
лучшем смысле этого слова, работу сгружали, а вот от наград и
званий отталкивали широкими задами. Потом перестройка, разруха в
науке. И молодой кандидат наук, который только и знал, что
археологию стал вообще перебиваться с хлеба на воду. Докторскую
защитить мне упорно не давали. Никто не хотел соглашаться с моими
теориями о древних цивилизациях шумера и Вавилона. Я до сих пор
считаю, что в основе расцвета их цивилизации лежала магия. Меня же
в ответ только высмеивали. Но работать я продолжал, преподавал за
гроши в университете. Но в советское время выехать за границу для
проверки своих «бредовых» теорий мне конечно же никто бы не
позволил. В постсоветское время сложилась ситуация ничуть не лучше.
И места в экспедиции в Ирак, в междуречье, колыбель цивилизации,
Месопотамию, родину шумеров и вавилонян я ждал без малого сорок
лет. От таких предложений не отказываются, тем более, что нашему
институту выделили грант на эти раскопки от государства, вскоре
после присоединения Крыма к России.