Он ужасно мило смущался. И вообще, для вампира он был очень мил. Старомоден? Пожалуй. Казалось, он выбрался из своего склепа и еще не освоился, как следует, в современном мире. На меня, например, он смотрел с интересом и с нескрываемым восторгом. Конечно, я не знала, был ли этот восторг эстетического или… гастрономического характера, но приятнее думать, что Генри находит меня симпатичной, а не вкусной.
- Вы очень привлекательны, Энди, - вдруг произнес Генри, разрешив все мои сомнения, и лучезарно улыбнулся.
От его улыбки у меня голова закружилась.
Да, меня звали не Энди, да, я понимала, что передо мной вампир, самое коварное и опасное существо в мире, да, я знала, что его магическая привлекательность сродни ярким цветам и сладким ароматам плотоядного цветка, привлекающего жертву. Но поделать с собой ничего не могла. Когда он смотрел на меня, в его зрачках разгоралась полная луна, и имя - Энди, - звучало в его устах так сладко, так маняще, так медово-дурманяще… так и хотелось сделать шаг вперед… к нему… в его объятья…
Энди… Моя Энди… Иди ко мне, Энди…
Я с трудом стряхнула это сладостное, манящее наваждение и поспешила убраться от Генри подальше… как можно дальше… по другую сторону стола… чтобы не терять его из виду… и чтобы он не терял из виду меня…
«О, кошмар! - подумала я. - Тянет, как магнитом! Если он прикажет мне вспороть себе вены, вспорю?!»
Но никаких таких опасных приказаний Генри не собирался отдавать. Ему вообще было не до меня. Несмотря на то, что он щедро расточал на меня свое обаяние, я видела - ему что-то нездоровится. Руки его заметно дрожали, на фарфоровой бледной коже высокого лба выступил пот, губы то и дело подрагивали в болезненной гримасе. Он распаковал свои вещи, доставленные в заранее заказанный номер, раньше, чем я, и с видимым нетерпением извлек из саквояжа какие-то ампулы и шприц.
- Что это? - спросила я.
- Лекарство, - ответил Генри, неловко и неумело закатывая рукав своей сорочки. - То, что делает меня человеком.
- А что будет, если не вколоть? Или не успеть? - спросила я, чувствуя, как холодок страха бежит по моей спине.
- Тогда я стану чудовищем, - ответил Генри, ослепительно улыбнувшись и снова поймав влекущим горящим взглядом мои глаза. - Или погибну.
Голодным взглядом.
Генри очень хотел кушать. И голод его был обращен не к булке со свежим маслом. Генри отчаянно хотел