— Нет, не мой профиль. Я про маньяков
пишу.
— Написал бы хоть раз о чем-то добром и
светлом.
— И это мне говорит человек, который снимает
ментовские сериалы! Как там твой последний шедевр назывался?
«Хроники УГРО-5»?
— Шесть.
— Один хрен.
— Зато моя работа хорошо оплачивается. А вот ты
сколько за свой роман получил?
— Не в деньгах счастье, Остап.
— А в их количестве. Кстати, если надумаешь
переквалифицироваться в сценаристы, велком. Чем смогу —
помогу.
— Плавали, знаем. Ты один раз мне уже подкидывал
работенку и ничего не вышло.
—
Как же помню. Сериал про маньяка. «Сатана» назывался. Но ты сам
виноват. В нашем деле нужно писать быстро и просто, а ты глубоко
копаешь.
— Есть такое.
— Я, кстати, тоже думаю, что
надо бы уже пивка заказать и пожрать что-нибудь, — вернулся в
беседу Кабан и довесил. — Только я на нулях.
—
Об этом можно было и не говорить, — усмехнулся
кинодеятель.
—
Я отдам, ты же знаешь.
—
Забей.
Тут же, как по волшебству, у их столика
материализовалась маленькая вьетнамская официантка в красном платье
с драконами, озарила присутствующих щербатой улыбкой и развернула
блокнот.
Кабан уплетал за обе щеки жареную курицу с
лемонграссом. Луцык налегал на фо-бо, а Остап ограничился овощным
салатом. Перед каждым стояла полупустая кружка пива.
— Ненавижу октябрь, — сказал Остап, ковыряясь вилкой
в салате.
— А что так? — спросил Луцык.
— Тупой месяц. Ни рыба ни мясо, — последовало
туманное пояснение.
— А мне по фигу. Главное, чтобы не морозило, — сказал
Кабан.
Луцык прищурился:
— Какой-то ты весь замученный, Остап.
— Работы много.
— Не бережете вы себя, Владимир
Даниилович.
— Хорош паясничать. Лучше скажи, как называется твой
новый роман?
— «Месть кочегара».
— Хм-м, дай-ка угадаю. Маньяком окажется садовник. В
смысле, кочегар.
— Мужики, давайте без спойлеров! Я хочу сам
прочитать! — оторвался от своего блюда Кабан.
— Никаких спойлеров. Имя злодея известно с первых
страниц. От его лица и ведется повествование, — успокоил его Луцык
и протянул: — Что-то Джей задерживается...
Остап достал из кармана айфон, открыл «Телегу» и
что-то написал, после чего сообщил:
— Кстати, забыл вас предупредить, с нами будет
Гузель.
Писатель поморщился:
— У нас же междусобойчик. Собираются друзья
детства!
Гузель Дасаева была девушкой Остапа. Они встречались
уже полгода. Луцык и Кабан не любили Гузель и за глаза называли
«Гюрзой». Провинциальная актрисулька лет двадцати, она была не по
годам вздорная, хотя и красивая, как картинка.