Как только за секретаршей запирается дверь, Усманов отпивает виски, на секунду прикрыв глаза. Я понимаю, что любуюсь его лицом.
Совершенные линии, бронзовая кожа, модельная щетина…
Какие длинные ресницы.
Проклятье!
Он ловит меня на разглядывании и мгновенно прожигает ответным взглядом.
Опаляет.
— Я очень требовательный бизнесмен. Заключив сделку на определённых условиях, я всегда жду их исполнения. Так, как было оговорено. В том же объёме. В те же сроки. Смельчаков, кто решается кинуть меня, я стираю в порошок.
Пауза.
— Всех. Без исключения. Назови причину, по которой я не должен делать того же самого с тобой.
— Я… Я не собиралась бежать.
— Билеты, — напоминает Усманов. — На кассе вокзала засветилось имя. Ты покупала билеты!
— Для сестры, — шепчу. — Вы же наверняка знаете, что у меня есть сестра. Я покупала билеты для неё.
— Охотно верю. Но ты не явилась на процедуры. Напела сказочку про больную бабку, которая вот-вот помрёт, валялась в этом офисе у моих ног, выклянчивала деньги, все брюки слезами залила… Получила своё и захотела смыться. Не выйдет!
Нет смысла оправдываться.
Придется прикрыть сестру.
Похоже дьявол не шутит.
Если не подыграю — нас точно всех порешают.
— Я… раскаиваюсь.
— Ты лгала, что дурно себя чувствуешь. Выходит, ты исчерпала мой лимит доверия. Почему я сейчас должен поверить, что ты выполнишь условия сделки?!
— На кону не только моя жизнь, но жизнь бабули и сестры? — спрашиваю.
Усманов мрачно кивает.
— Да. Это станет хорошим стимулом. Но этого мало… Я хочу… — и его тёмные глаза становятся бездной ада. — Видеть твои лживые глаза полными слёз и боли. Ты пожалеешь, что пыталась обмануть меня. Пожалеешь.
— Умм-м-м-моляю, простите. Я исполню сделку. Всё, как и обещала. Ни шагу влево, ни шагу вправо. Дайте мне шанс. Последний… шанс. Я вас не подведу…
Он слушает мои рыдания.
Молчит.
Это хуже всего.
Я не знаю, о чём он думает.
Но ему нравится ломать людей.
Он и меня может сломать. Только. Одним. Проклятым. Взглядом.
Минуты растягиваются в бесконечность.
Я вся в слезах и кажется, не только в них. Почти ничего не вижу и не соображаю о чём лопочу срывающимся голосом.
До хрипоты.
Он молчит и кормится моей паникой. Моей энергетикой страха.
— Довольно, — говорит равнодушно.
Я замолкаю. Как по волшебству. Только икаю ещё немного. Но уже не реву и не говорю ни слова.