Гарри не знал точно, почему Луна, первая за многие поколения
своих родственников, отказалась от политики Лавгудов по презрению
Ватикана, но история с еë трудоустройством вышла бредовая. Если
судить по доступной, незасекреченной информации, которой было
крайне мало, то она просто аппарировала перед разгромленным отрядом
экзекуторов и за пару минут умертвила новоявленного Двадцать
третьего Предка Мëртвых Апостолов, за которым церковники и
охотились, а потом попросила устроить еë на работу. Место в Бюро
ей, конечно, не предложили ( Предок явно был слишком слаб и уже
измотан) но в лоно Ватикана, обнаружив еë искреннюю Веру, приняли.
Она была настолько успешным и обласканным начальством сотрудником,
что текущими темпами лет через пять-десять начнëт возглавлять
какой-нибудь отдел.
- Тебе легко говорить, Луна.
- Ты же помнишь, Гарри, что на моих глазах умерла моя
собственная мать, пока я лишь бессильно ревела? Так что нет, мне не
легко говорить, - еë голос был всë таким же малоэмоциональным.
- Прости, сморозил глупость.
- Я знаю - ты так постоянно делаешь, - девушка нежно улыбнулась,
- кстати, не хочешь всë же поговорить с ней? Ради этого ведь
празднество и затевалось, не так ли?
- Как обычно - зришь в корень, - Гарри почесал затылок, - я
просто... я просто боюсь наговорить лишнего.
- Ты же знаешь, что Гермиона в любом случае это заслужила, -
Луна нахмурила брови, что для неë было нетипично, - в любом случае,
горькая правда явно будет лучше хитрых увиливаний, так что просто
действуй.
- Спасибо, - мужчина облегчëнно выдохнул, - ты как всегда мне
помогла. Может, сходим выпьем пунша, пока я ещë свободен?
- Знаешь, - Луна неуверенно сжала в руках платье, - вообще-то я
пришла попрощаться. Это наша последняя встреча.
- Твой Дар, да? И ты больше ничего мне не можешь сказать?
- Да, - голос Лавгуд совсем стих, - просто будь осторожен, - она
встала на цыпочки и соединила их губы, подарив ему напоследок
мягкий, почти эфирный поцелуй.
- Прощай, Гарри.
- Прощай, Луна.
Так они и разошлись.
Напряжëнный Гарри, обходя толпу, подошёл к сидевшей на лавочке
Гермионе и опустился рядом, протягивая ей кружку вишнёвого
сока.
- Я не прощаю тебя, никогда не смогу, - девушка вздрогнула,
будто от удара, - Ты бросила меня в момент, когда больше всего была
нужна. Я не смогу это забыть, но... пожалуй, могу понять. Попробуем
подружиться заново?