Присев, я следил за потоками воды, стекавшими под крышку холодильника.
Римма вскинула руку, показывая, что внизу прячутся двое.
— Тук, тук. Я твой друг, — повторила, по-кошачьи переминаясь с ноги на ногу, и отшвырнула металлическую дверь.
Кажется, иметь вампира-напарника не такая и плохая идея, как я думал раньше.
Женская фигура, выскочившая из узкого лаза, словно черт из табакерки, оттолкнув Римму скрылась во мраке.
— Она моя. Проверь яму, — крикнула вампирша.
А это задача не из легких. Я обошел узкий лаз, не представляя, как смогу протиснуться сквозь него, осторожно заглянул, разрезая непроглядную темноту лучом фонарика.
— Пацан, не заставляй за тобой спускаться.
Паренек дернулся, прикрыл ладонью глаза и глубже забился в угол.
— Эй, — окликнул. — Хочу предупредить, я не люблю повторять дважды, — в свет фонарика попадали лишь носы обуви, утопавшие в жиже. — Считаю до трех. Раз. Два. Три, — щелчок предохранителя оказал нужный эффект.
— Не стреляйте. Я человек.
— Ты девчонка, что ли?
— Я человек, — повторила, щурясь.
— Покажи клыки, — девчонка вскинула голову и, убрав ладони от лица, изобразила подобие улыбки, приподнимая верхнюю губу.
— Допустим, человек, — произнес, - кто? - осмотревшись. — Наверх, — скомандовал и отошел на пару шагов назад. — Побыстрей, — наконец, макушка в темной вязаной шапке показалась над землей.
— Зачем это? — она взглядом указала на пистолет в моих руках. — Я же сказала, что человек, — и так натурально изобразила испуг, что любой другой с легкостью бы поверил.
— Рот открой.
— Я человек, — повторила в очередной раз.
— Хорошо, человек, язык можешь не показывать, я не врач.
Девчонка сморщила нос, задрав голову, уставилась на меня, испуганно рассматривала. Спустилась взглядом к носам обуви и, выпалив:
— Тридцать, — сорвалась с места, лихо перепрыгивая через дыру укрытия.
— Да чтоб тебя, малая, — при первом же шаге мои ноги разъехались на влажной глине. — Стой, — беглянка, шумно дыша, продолжала петлять по узкой дороге. — Буду стрелять, — выкрикнул, прекрасно понимая, что не сделаю этого. Сколько ей? Четырнадцать? Пятнадцать? Ребенок. — Стой, — еще несколько широких шагов, и мои пальцы крепко вцепились в капюшон куртки.
— Пустите! — девчонка дернулась, поскальзываясь и с хрипом падая на четвереньки.
— Не дури, — я тряхнул ее за капюшон.