Зависть – нехорошее чувство, с которым в
своей жизни сталкивался каждый из нас.
– А чего вы, Анжелика, сами не пошли в
помощники, чтобы на вас все работали? Побоялись, квалификации недостаточно, да?
Помощником самого зама быть – это вам не однотипные договора перебирать, да
сплетничать о том, кто сколько получает, – произношу с ласковой улыбкой.
Почему–то именно ласковая улыбка бесит
подобных стерв больше всего. Я это давно усвоила. А то как обычно думают все
эти с высвеченными волосами и искусственными когтями? А передо мной сейчас
сидит именно такая красавица. Если девушка в очках, с естественным цветом
волос, да еще и фигуру имеет далекую от субтильности исключительно из–за
высокого роста, а не лишнего жира, должна заметить, то ее можно и нужно
принижать. А вот нет!
– Ха! – произносит девица недовольно, но
еще пытается сохранить лицо перед своими двумя коллегами, прикипевшими к нам
обеим словно к экрану телевизора с захватывающим боевиком. – Что там ваши три
месяца, для меня, главное стабильность!
– Да–да, – киваю, – лучше синица в руке, журавлей
в небе на всех не хватит. Да и нам, кто может их достать, проще, конкуренция
меньше. Спасибо, – хватаю свои документы и ретируюсь из кабинета.
Надеюсь, помощник заместителя директора не
должен регулярно сотрудничать с отделом кадров, а то придется часто ругаться.
Возвращаюсь на верхний этаж и уже уверенно
стучу в знакомую синюю дверь.
– Можно? – засовываю голову в проем. – Я
там закончила, но договор, сказали, вы дадите.
– Да–да, у меня все готово, – Иван
Дмитриевич отвлекается от монитора и протягивает мне стопку бумаг. –
Ознакомьтесь и подпишите два экземпляра.
Присаживаюсь в кресло и принимаюсь за
чтение. В основном все привычно и довольно обычно для подобного договора, сумма
заработной платы обещанная, но…
– Очень расплывчатая формулировка, «особые
поручения» – это что? Хотя бы в общих чертах иметь представление, – спрашиваю,
а перед глазами уже всплывают картинки нафантазированных мною поручений, и к
щекам приливает кровь.
– Не беспокойтесь, ничего выходящего за
рамки приличий, – отвечает Иван Дмитриевич, словно мысли мои читает.
– Жаль.
– Простите? – он поднимает на меня
вопросительный взгляд.
А я понимаю, что произнесла последнее
слово вслух.
– В смысле жаль, что снова нет никакой
конкретики, – пытаюсь выкрутиться. – Понятно, что вы меня не будете
использовать, как наемного убийцу или вышибалу, но все же очень расплывчатая
формулировка.