Но институт ему и не нужен. Слишком
уж заметны все его выпускники. И тебе военная обязанность, и
внимание окрестных больниц: врачи в дефиците, хорошие – тем более,
а уж он просто не умеет делать работу плохо. Образование же,
профессия все равно нужны. Так что пусть будет медицинское училище.
Их больше, надзор за ними меньше. А работать в системе минздрава он
не собирается. Главное – корочки получить.
На первое время в качестве жилья и
дохода вполне сойдут стипендия и общага. Что же до поисков со
стороны пресловутых органов, то есть у него в запасе один
неубиваемый козырь. Даже, можно сказать, джокер. И в итоге
получается простой и четкий план: выйти к ближайшему городу, где
есть интернет, и с помощью секретного средства стать невидимкой для
органов. Затем определиться с медучилищем, в котором предстоит
получить специальное образование. И, наконец, за оставшуюся до
первого сентября неделю поступить туда и получить койку в общаге. А
потом будет время на то, чтобы оглядеться, освоиться и придумать,
что делать дальше.
Нынешний план сложился не сразу.
Вернее, сначала он состоял из одного единственного пункта: выйти к
небольшому городку или крупному поселку подальше от брошенной
машины, а там – по обстоятельствам. Такой нашелся на карте примерно
в сотне километров к юго-востоку. Почти что все сто километров идти
нужно было через лес, и это Валерика вполне устраивало: меньше
шансов, что вычислят, куда он подался.
Да, ходьба голову не напрягает. И
потому если специально её ничем не грузить, то в неё, в эту голову,
начинает без спроса лезть всякое. Поэтому в первый день побега к
Валере приходили видения. Когда смутные, а когда и отчетливые,
точные до последней детали: то вспомнится кусочек недавнего
счастливого прошлого, а то – люди, которые это счастье уничтожили.
То привидится нагая Иришка, разметавшаяся на смятых простынях, со
счастливой улыбкой на губах, то висящая в петле мать, избитая и
истерзанная, укоризненно глядящая: мол, что же ты не успел?
От этих видений то вспыхивала
безумная ярость, желание немедленно растерзать и уничтожить всех
врагов до единого, а то вдруг сердце стискивало острой мучительной
болью: не сумел, не уберег. Сейчас, когда все самое страшное уже
свершилось, когда уже нельзя было ничего изменить, отчетливо
виделись все промахи, все ошибки, которые он успел насовершать. И
тогда к прочим душевным мукам добавлялся еще и стыд. Обжигающий,
туманящий рассудок, заставляющий изо всех сил сжимать кулаки и
глухо стонать от осознания своего скудоумия. Как же: возомнил себя
великим лекарем, могучим колдуном. А сам-то… И ведь говорили умные
люди, предупреждали. Вот хоть та же баба Клава. Ведь впрямую
объяснила дураку, что может произойти, но нет – он ведь умный, он
сильный, он всех победит. И что, победил? Ну так поделом тебе. Сам,
своими руками счастье своё разрушил.