Я уже почти решился поднять стекло,
когда сержант закурил очередную сигарету. Жесть какая, сколько
можно? Я уныло вздохнул и уставился в окно, но и тут ждала засада:
снаружи все заволокло густым туманом, сквозь который не было видно
ровным счетом ничего. Даже свет мощных фар УАЗа бессильно гас уже в
каком-то десятке метров от машины.
- Чего-то мне хреново, - проговорил
водитель, сбрасывая скорость до тридцати.
Трясти стало меньше, но то, что
время, которое потребуется на остаток пути увеличилось, как
минимум, вдвое, раздражало.
- Так курить надо меньше, - ответил
я, бросил взгляд на сержанта. Что-то он и впрям выглядел сильно так
себе, аж позеленел. Видимо, действительно хреново. – Ты что, бухал
вчера?
- А что, заметно? – поморщился
он.
- Только слепой не увидит, - кивнул
я.
- Да, брат из рейса вернулся, -
ответил он, вывернул руль. - Опять фонари не работают что
ли…
Дорога стала совсем никакой, но на
черепашьей скорости это не особо беспокоило. Зато водитель от
последствий вчерашних возлияний, похоже, совсем поплыл. Он, в
отличие от меня, был из местных, и, хотя бы примерно знал, что и
где находится, но сейчас то ли из-за плотного тумана, то ли не
из-за менее плотной пелены в голове, потерял ориентацию.
- Черт, я не помню этих домов,
- проговорил он. – Хрень какая-то.
Я поморщился, но ничего не ответил.
Больше, чем местные обычаи, меня выводил из себя только брянский
выговор – быстрый, неразборчивый и с уродливым, коверкающим язык
«гыканьем». Ответить сержанту — значит, спровоцировать сержанта на
дальнейшие словоизлияния, а это последнее, что мне сейчас хотелось
бы слушать.
Я достал из кармана телефон, чтобы
хоть немного отвлечься, и увидел, что сети нет, даже 2G. Связь
здесь вообще работала как-то странно и непонятно для меня,
привыкшего к стабильному московскому LTE. Сеть то пропадала, то
появлялась, иногда российские операторы не работали, зато прекрасно
ловились белорусские. Та еще аномалия.
Решил, что пялиться в телефон нет
смысла, я уставился в окно, за которым сквозь плотную пелену тумана
стало видно так и не успевшую стать привычной за полгода картину:
полуразваленные дома, сараи и другие постройки непонятного
назначения, покосившиеся ворота. Кое-где в окнах мелькали огни
свечей: похоже не работало не только уличное освещение, но и в
домах пропал свет.