— Что за ферма? Уже не в первый раз
название это слышу. И про дары эти опять упоминаешь, рассказать
обещал.
— Ферма… Как бы тебе объяснить… Это,
одновременно инкубатор и донорский центр с возобновляемыми
ресурсами. Смотри, со свежака толку мало — он сюда только попал,
организм еще адаптируется, перестраивается. За таких внешники
платят мало. Но, если его, допустим, подержать в клетке несколько
недель — он становится более, так сказать, «выдержанным». Как вино
хорошее. Кроме того, насколько я слышал, от внешников частенько
поступают заявки на определенные органы. Целого человека ради почки
резать какой смысл? А так взяли подходящего донора, отчекрыжили
чуть ли не по живому, заштопали и назад в клетку — новую почку
отращивать. И так десять раз. Понял про возобновляемый ресурс? С
матерыми иммунными такой фокус финтить стремно: некоторые всю базу
муров могут по кирпичику разобрать, вместе с самими мурами. А с
полусвежаком, который даром своим не владеет толком — безопасно.
Вот и сидят так, пока муровский лепила по ошибке не заденет что-то
важное при «операции», или пока стронги на базу эту не наткнутся.
Вот так как-то.
Отшельник умолк, давая мне осмыслить
сказанное, а я задумался. Так вот что меня ждало? Впору бросаться в
ноги спасителю и подол балахона целовать. Очень не хотелось бы
оказаться на «операционном столе» у тех ребят, что меня взяли.
Что-то мне подсказывает, что хирурги из них хреновые и анестезии не
дождешься. М-да. Я приподнял голову и посмотрел на ногу,
которая аккуратно с обеих сторон фиксировалась палками. Хоть что-то
положительное во всей этой ситуации — инвалидом я, судя по всему,
не останусь.
— Слушай, — вспомнил я начало
разговора. — Ты так и не рассказал, что там в посадке произошло.
Сначала бандиты друг в друга начали стрелять, а потом ты появился.
Из ниоткуда. Как так вообще?
— Это отдельный разговор, и
достаточно продолжительный. Предлагаю отложить его. Тебе сейчас
лучше поесть. Организму нужен строительный материал, так что не
стесняйся, налегай на картошечку.
Он разворошил угли и палкой выудил из
них сверток из плотной фольги, пододвинул ко мне. Потом расстелил
на земле газетку и положил на него тарелку с зажаренной ногой,
принадлежавшей какому-то мелкому животному.
- Это не кошатина? – прищурился
я.