Только сейчас я понял, что за
протяжный звук доносится до моего слуха – водитель «Гелендвагена»
потерял сознание и сейчас давил лицом на руль, нажимая кнопку
звукового сигнала. То, что в Улье нельзя шуметь, я понял уже давно,
а звук клаксона, раздававшийся сейчас над кластером, звучал для
тварей всех мастей и размеров будто приглашение к ужину. Хотя,
скорее, к завтраку.
Я посмотрел в зеркало заднего вида и
увидел перекошенное в крике лицо одного из муров, который показывал
в нашу сторону. Еще секунда понадобилась на преодоление какого-то
невидимого барьера, границы между кластерами, и мы оказались в
центре достаточно оживленного города. Будто попали на какой-то
праздник или митинг: на площади у высокого здания с зелеными
стеклами выстроилось человек триста: кто-то в школьных костюмах,
другие в военной форме устаревшего образца. Кое-где было видно
транспаранты, но я не смог прочитать, что на них написано.
Только вот музыка, которая непременно
должна была сопровождать это мероприятие, молчала. А еще на трибуне
стучал по микрофону какой-то пузатый мужик в костюме, а чуть в
стороне склонился над пультом звукорежиссер, не понимая, почему
вдруг отключилось питание аппаратуры.
Увидев наши машины, абсолютно чуждые
в этом, с виду абсолютно нормальном, месте, еще и сопровождаемые
беспилотниками, люди насторожились, а когда муры открыли огонь,
дети и взрослые бросились врассыпную, во все стороны. Те, кому
хватало ума, бежали в глубь парка и в здание, остальные – куда
глаза глядят.
- Ты уверен, что здесь обычно пятьсот
человек переносится? – спросил я у Бродяжника.
- Это Улей, как тут вообще можно быть
в чем-то уверенным? – раздраженно ответил тот, и вывернул руль,
чудом избегая столкновения с ползущим в нашу сторону «жигуленком»,
который секунду спустя полыхнул взрывом — беспилотники расчищали
дорогу для муров - Тут школьники, они не обратятся, мелкие
слишком.
- А это значит?
- Что тут скоро будет куча тварей,
которые на них откормятся, - ответил мой спаситель. – Не
отвлекай.
Он снова повернул руль, машина
вильнула и слегка зацепила стоявший на обочине белый БМВ. Раздался
противный скрежет, и на борту машины появилось несколько царапин от
колючей проволоки.
Сзади вновь послышались выстрелы и
пули забарабанили по кузову «бобика». Я рефлекторно пригнулся,
зашипел от проснувшейся боли в ноге, и выругался, влетев головой в
переднюю панель, когда Бродяжник затормозил.