Девочки
меня обтёрли от ночного пота, вновь переодели. И уложили в койку.
Как же хочется помыться! И, представляю какой ужас сейчас у меня с
волосами.
Хлопнула
входная дверь, это Ира поехала в Университет. Оля убежала раньше. И
тут я вспомнила, что ко мне должен прийти врач!
Как я ему
открою?
Но, к
счастью, Иришка вернулась.
- Мам, мы
забыли про визит врача, — сказала она, закатывая глаза.
- Я
только что с ужасом об этом думала. - Призналась я ей.
- Я
подожду, пока он уйдёт, и пропущу первую пару. Потом перепишу
лекцию. - Решительно проговорила Ира и вышла из комнаты.
Она
вернулась буквально через несколько минут, неся в руках стакан с
морсом.
Какое
наслаждение — кислый клюквенный морс. Чуть с горчинкой, яркий. Он
немножко щиплет язык. Омывает свежестью. Я и не догадывалась, как
хочу, оказывается, пить.
Терапевт
оказался пожилым, уставшим мужчиной. В очках и с
чемоданчиком-саквояжем в руках. Я такой саквояж, помню, видела у
своего деда. Кожаный, с потёртостями на сгибах.
Врач
вымыл руки и осмотрел меня. Сильная простуда. Лёгкие чистые.
Воспаления нет. Если бы не руки, можно было бы и не
переживать.
Правая
рука, которой я попала Наташке, похоже, и по зубам тоже, была в
воспалённых царапинах. Сильный ушиб. И несколько дней руку поберечь
— пальцами не шевелить. Царапины обрабатывать. Ланцету не снимать.
Плечо после того, как спадёт отёк, разрабатывать помаленьку. Но две
недели не шевелить.
Как же я
жить-то буду?
Я уже
прощалась с врачом и спросила как мне оплатить его визит. Но,
оказалось, что всё уже оплачено. И он навестит меня через день.
Назначил уколы. Это мы с девочками сами осилим.
Наверное.
Не успели
мы с Ирой проводить одного посетителя, как пришёл ещё
один.
Александр.
С
цветами.
С
ромашками.
Красиво.
И пахнет свежестью. И немного горечью.
Иришка
стрельнула на него хитрым глазом, принесла вазу для цветов с водой
и, чмокнув меня в щеку, побежала на учёбу.
-
Поговорим? - Предложила я.
-
Поговорим, — со вздохом согласился Александр Михайлович, усаживаясь
на стул рядом с кроватью.
- Я тебя
впервые увидел в лесу около крошечной речушки. Ты сидела боком на
поваленном дереве, в светлом сарафане. Одной ногой, аккуратно
трогала воду. Крошечной белой ножкой. Такой нежной и такой
маленькой. И разбирала руками свои волосы. Солнце просвечивало
сквозь них, создавая размытый и нереальный силуэт. Ты была вся
пронизана этими лучами. Как нимфа. Словно виде́ние. Златовласка, —
задумчиво начал говорить Александр, улыбаясь своим
воспоминаниям.