Отец моей малышки... за кафедрой! - страница 20

Шрифт
Интервал


Я замираю, выжидая, когда все снова про меня забудут… и медленно разворачиваюсь на стуле, готовая сжечь гневным взглядом того, кто посмел ко мне прикоснуться, да еще в таком интимном месте, как шея. И встречаю еще одного слушателя этой гребанной лекции, который моложе пятидесяти.

Нет, не такой же сопляк, как и я, но явно не под полтинник. По выражению глаз понимаю, что россиянин. За пределами родины все наши узнаются именно по выражению глаз – острому, испытующему и немного насмешливому. С поддевкой.

– Вы что делаете? – возмущенно шепчу одними губами.

Он вдруг наклоняется – так резко, что я еле успеваю отдернуть голову, иначе мы столкнулись бы носами. Или поцеловались.

– У вас аж две этикетки торчали, из-под куртки и из-под футболки. Я заправил, – доверительно шепчет он, с такой неподдельной заботой, что я понимаю, что издевается.

Не найдясь, как ответить, неопределенно фыркаю и отворачиваюсь. Пытаюсь сосредоточиться на лекции, на своих мыслях, но перед глазами продолжает стоять его лицо – так четко и ясно, будто я продолжаю его видеть. Закрываю глаза, чтобы проморгаться, выкинуть его из головы… но вижу это лицо еще четче. Сдаюсь и от нечего делать начинаю его рассматривать своим внутренним взором, словно на фотографии.

Чуть вытянутое, с выразительными скулами и широким лбом… Глаза ярко-голубые, почти синие. Ясно, что при определенном освещение они темнеют, а при другом – становятся почти серыми. Странный цвет… манящий и отталкивающий одновременно… Подбородок чуть более резкий и угловатый, чем принято по классическим канонам красоты – хотя кто решает, какие они, эти каноны…

Вихрастый. Почти лохматый, но это специально, я знаю. Прическа а-ля «художественный беспорядок», особенно популярная у представителей богемы и творческой интеллигенции. Тоже на любителя, но в данном случае мне нравится. Модная небритость – тоже на любителя, но мне даже интересно, какова она на ощупь, эта его почти-борода…

А вот губы… губы идеальны во всех отношениях. Ровные, четкие и по-мужски крепкие даже на вид. И не розовые, как у многих, а светлые, почти белесые, лишь немного выделяющиеся на фоне кожи, что придает незнакомцу англосаксонский вид. Вот никогда бы не догадалась, что он русский, если бы не глаза!   

Образ расплывается перед глазами, и мне вдруг совершенно необходимо посмотреть на этого наглеца еще раз – запечатлеть его у себя в мозгу уже надолго. Придумываю повод, на который имею полное право после его выходки, и вспоминаю анекдот про мужика, который женщине в театре вытащил из попы застрявшее платье.