— Оу, круто, — прям чувствую, как он пытается улыбнуться. — От Ника?
— Да, они уже муж и жена. И я с ними периодически вижусь, — не понимаю, почему чуть ли не подчёркиваю последнее, как будто намекая, что это не так-то просто. Возвращая нас к тому, что Марк перевёлся и избавил себя от напряжённых встреч?
Как будто мне нужно было его участие, когда проходила через попытки сгладить настрой сестры сама.
— Рад, что всё хорошо, — к счастью, сворачивает разговор Марк. — Ну вот, почти пришли, дальше сама Глафире отдашь?
Не сразу понимаю, откуда он знает, где она меня ждёт. Лишь когда замечаю, что уборщица моет зеркала уже прямо по курсу.
Такими темпами и заметить нас может. Поспешно забираю у Марка ведро.
— Разумеется, сама, — я что, и вправду побаиваюсь эту Глафиру? — Спасибо за помощь, Марк Алексеевич, — отчуждённо добавляю.
— Тебе тоже спасибо… — вздыхает он, загадочно усмехнувшись. — За приятную компанию. Рад, что мы поговорили.
Мне кажется, или он сейчас довольно заинтересованным взглядом окидывает мою фигуру? Вот прям по всей проходится, прежде чем наконец развернуться в другую сторону.
Вот уже несколько дней подряд сплошное: «Что это было?»
И каждое связанно с Аней Беликовой. Так или иначе.
Сначала эти её сообщения, которые завели не на шутку. Потом Кира, секс с которой казался недостаточным несмотря даже на то, что был настолько возбуждён к её приезду. Потом я, судорожно писавший Ане снова, перед этим почти испугавшись, что диалог уже исчез. Потом нахрен душ, где я себя обнаружил где-то в процессе переписки, причём рука двигалась офигеть как уверенно. А фантазия подсовывала яркие картинки происходящего, которое мы там с Беликовой придумывали. Стал писать подробнее, раскручивал на это и её, и чувствовал, чувствовал, чувствовал. Как вживую — и касания её, и стоны, и жар между нами, и крик моего имени. Даже, блять, на члене словно не рука была, а Беликова похотливо двигалась: как и описывала это. Что это нахрен было?
А потом я, чуть ли не избегающий Аню всё это время, сам какого-то хрена подошёл и помощь предложил, хотя её ведро толком не весило ничего. Ну, может, для хрупкой девушки и могло быть тяжёлым, но не настолько. Но это бы ладно, но я ж ещё и намекать ей на переписку начал, то ли дразнясь непонятно зачем, то ли реакцию изучая. То ли просто наслаждаясь. В итоге вообще про ситуацию с Ником говорить начали — этого вот уж точно представить себе не мог. Слова чуть ли не легко рвались сами, хотя до этого даже в мысли особо не пускал. И что это было?