Но нет, вставай, Лидочка, с постели, приводи
себя в порядок, завтракай и шагай в книгохранилище. За информацией о предках и
вероятных потомках.
Еще раз выругавшись, я вызвала
служанку.
Централизованного отопления в этом мире
не имелось, как и канализации. Кто что мог, тот то и делал. На что хватало
знаний, умений, денег. Я пока пользовалась тем, что было в замке, не спеша
вносить в жизнь коренного населения какие-то серьезные изменения.
И потому мылась я в большом жестяном
чане, который наполнялся водой с помощью магии. Подогревалась та вода тоже
магическим способом.
Буквально через несколько секунд я уже
нежилась в чане, вдыхая ароматы масел, добавленных в воду.
Конечно, существование слуг и тех же
магических амулетов существенно облегчало мне жизнь. На Земле я могла
командовать только учениками, и то только на уроках. Здесь же… Меня и одевали,
и раздевали, и мыли, и готовили мне, и убирали за мной. Красота, в общем. И
если поначалу я дико стеснялась подобных отношений ко мне прислуги, то потом
привыкла. И теперь с трудом представляла себе другую жизнь.
Служанка между тем быстро вымыла меня,
растерла большим махровым полотенцем, помогла надеть теплый халат и вывела в
спальню. Теперь можно надеть домашнее платье, поесть и идти разузнавать, от
кого конкретно я когда-то произошла.
Книгохранилище
находилось за большими деревянными дверями, в полутемном прохладном помещении.
Здесь, как и во всем замке, работала система «Умный дом», как я ее называла. По
приказу любого живого существа, включая призраков, загорался и выключался сет, выдвигались из стен и пола кушетки и
кресла, улучшалась или ухудшалась вентиляция помещения. Я настроила для себя
оптимальный режим и просто активировала его каждый раз, заходя в помещение.
Вот и теперь я хлопнула в ладоши. И
температура опустилась на два градуса, до комфортных для меня значений. Из пола
выдвинулось кресло, затем – писчий стол. Включился свет. Я уселась и приказала:
- Полное генеалогическое древо рода,
рисунком и в свитках.
Миг – и передо мной появилась
голограмма, которую я обозвала «рисунком». Древо рода было огромным. Ветви
простирались едва ли не за границы голограммы.