Я все же задаю вопрос, ответ на который уже знаю:
— Что ты делаешь здесь посреди ночи?
Она вскидывает голову и смотрит на меня несколько долгих минут.
— Сбежала, — усмехаюсь я и трогаю машину с места. — Кошка — вон, а мышка в пляс.
— Ублюдок, — цедит она сквозь зубы.
Обидно, но переживу. Мы едем молча, какое-то время. Я чувствую, как напряжена Дина. Она на пределе. А я? Что делать мне? Везти ее назад в дом Никиты, откуда она удрала этой ночью. Или?
— Зачем ты сбежала ночью, тем более пока муж в отъезде? — спрашиваю я, прерывая наэлектризованную тишину. — Почему нельзя было уйти по-человечески.
— По-человечески? — взрывается она, и краем глаза я ловлю ненависть в ее взгляде.
— Да, по-человечески.
— Потому что он не отпускал меня, — ее голос срывается на крик.
Что значит — не отпускал? Я не совсем понимаю, что именно она хочет мне сказать. Ведь не запер же он ее дома. Или запер?
— Он любит тебя, — говорю я, но сам чувствую, насколько нелепо это звучит сейчас.
— Любит? Ха! — Дина разражается истерическим смехом. — Бьет — значит, любит, да?
— Бьет? — я чувствую, как мое собственное сердце подпрыгивает куда-то к горлу и пускается в бешеный галоп. Видимо, мой дружок Никита рассказал мне не все о своей замечательной семейной жизни.
— Не делай вид, что удивлен, — зло бросает она. — Ведь это ты всему его научил.
Вот теперь я точно почти ничего не понимаю.
— Чему я его научил?
— Как обращаться с непослушными женами, как шляться по бабам, как растаптывать и убивать чувства.
Так вот какого она обо мне мнения. Все еще хуже, чем я думал. Видимо, Никита много «правды» рассказал Дине обо мне. Я перехватил ее взгляд, на мгновение оторвавшись от дороги. Снова ненависть и всепоглощающий страх.
— Что смотришь? — с горечью говорит она. — Вези меня назад и расскажи своему дружку, как ты выловил на дороге его непослушную жену. Может, после этого он не только даст мне пару пощечин, но и переломает ноги, чтобы я не могла бегать.
«И расскажи своему дружку, как ты выловил на дороге его непослушную жену», — эхом раздаются в мыслях ее слова.
Никита рассказал мне, что Дина приняла его измены и смирилась, поплакала, конечно, повозмущалась и смирилась, что она больше не говорит о разводе. Оказывается, он просто-напросто не оставил ей выбора. «Бьет — значит любит». Черт. Я до боли в зубах сжимаю челюсти. Неужели этот ублюдок поднял на Дину руку?